В благородном семействе

Свигби с необычайной нежностью помог мисс Линде слезть с козел. Папенька шумел и ревел в веселом благодушии и потребовал «горячей водички и стопок – немедленно!». Миссис Ганн была благосклонна, а мисс Белл – очень не в духе, на что у нее имелась основательная причина, так как она сама перебила у сестры место в экипаже на заднем сиденье и через свое же упрямство упустила жениха.

Мистер Фитч, войдя в дом, подарил Каролину глубоким вздохом и многозначительным взглядом и молча поднялся в свои комнаты. Шел он, погруженный в думу. Дело в том, что он старался вспомнить стихотворение о фиалке, сочиненное им пять лет тому назад и куда-то исчезнувшее из его бумаг. И, поднимаясь по лестнице, он бормотал:

Цветок смиренный, незаметно
Я возросла в глуши лесной…

Глава VI, где описывается свадьба в благородном семействе и новые искательства

Нет нужды подробно описывать празднества, устроенные по случаю бракосочетания мистера Свигби с мисс Макарти. В карете четверней счастливая чета укатила в деревню, в имение новобрачного, взяв с собою стыдливо краснеющую сестру новобрачной; а когда первая неделя их медового месяца истекла, миссис Ганн вкупе со своим примерным супругом поехала погостить у молодоженов. Мисс Каролина была, таким образом, оставлена за единоличную хозяйку и получила от маменьки ряд особых наставлений – как она должна соблюдать благоразумие, наводить экономию, аккуратно вести на жильцов счета, всегда сидеть дома.

Принимая во внимание, что один из проживавших в доме джентльменов был откровенным воздыхателем мисс Каролины, я полагаю довольно странным, что мать оставила ее безо всякого покровительства; но в этих делах бедные люди не так щепетильны, как богатые; и молодая девица оказалась, таким образом, под опекой собственной своей невинности и добропорядочности жильцов; да и не было у миссис Ганн никаких оснований сомневаться в последней. Что касается мистера Фитча, так он скорее отдал бы разорвать себя на куски тысяче диких коней, чем позволил бы себе неучтивость с молодой девицей или нанес бы ей оскорбление; а как могла миссис Ганн предположить, что ее второй жилец окажется чуть менее добропорядочен? Что он питает хоть какой-то интерес к ее третьей дочери – ведь он всегда говорил о ней как о жалкой, маленькой девочке, которая и в счет-то не идет? Итак, не чая ничего худого и посадив рядом с собою в одноконную извозчичью повозку мистера Ганна, облаченного в новый с иголочки зеленый сюртук с золочеными пуговицами, Джулиана Ганн отправилась проведать свое любимое дитя и приободрить ее в супружеском бытии.

Здесь, если бы дозволено мне было занимать читателя сторонними делами, я мог бы дать прелюбопытную и очень трогательную картину свигбиевского menage.[26] Миссис Свигби, скажу вам с великим моим сожалением, поссорилась с мужем на третий день их супружества, – а из-за чего, вы спросите? Да из-за того, что он курил, а джентльмену курить не пристало. И Свигби покорно дал отставку трубке, а с нею – одному из самых покойных, счастливых и добрых товарищей холостой своей жизни. После этого его как подменили: трубка была частью его тела. Одержав во вторник победу над трубкой, миссис Свигби в четверг дала сражение мужнину рому в кипятке, напитку с отвратительным запахом, как она вполне справедливо заметила; а теперь этот запах стал еще вдвое отвратительней, оттого что табачный дым больше не насыщал собою воздух гостиной и не перебивал ароматов сока, добытого из вест-индского сахарного тростника. В четверг мистер Свигби и ром держались стойко. Миссис Свигби вела атаку сперва посредством одиночных метких выстрелов, а затем мощными залпами обвинения в вульгарности; на что Свигби отвечал артиллерийским огнем проклятий (правда, направленным по преимуществу на собственные свои глаза) и громогласными заявлениями, что никогда не сдастся. Однако по прошествии еще трех дней ром в кипятке исчез. Мистер Свигби, разбитый и обессиленный, сдал этот бастион; его молодая жена с сестрою торжествовали победу; а его бедная мать, жившая в доме сына и до сих пор сохранявшая свое место во главе стола, увидела, что власть ее потеряна навеки, и стала готовиться к капитуляции перед властными притязаниями новой владетельницы замка.