В блаженном угаре

Я пошел у нее на поводу, потому что здорово устал, а все это неврастеническое надувание пузырей, пережевыванье жвачки воспоминаний все-таки помогает лучше наладить контакт. Теперь, пожалуй, лучше выбрать другую тактику: исподволь начну выяснять, почему это ее, вроде бы благополучную и независимую особу, потянуло в ашрам, перед кем-то пресмыкаться. Скажу, что в принципе поступок не самый экстравагантный, учитывая особенности ее семейства и ближайшего окружения. Не стоит зацикливаться на модификации поведения. Культ, секта, механизмы ее воздействия, благодаря которым удается стереть индивидуальность адептов, свести к нулю личностный потенциал, — вот на чем нужно играть. Сосредоточиться непосредственно на психологическом кризисе. Это не означает, что я теперь вообще отказываюсь от эксперимента, [55]но всему свое время.

Украдкой смотрю на Рут, сладко посапывающую под «тяжкими уликами». Черная папка скрывает от меня ее лицо, ее дивное, невероятное лицо, настолько живое и выразительное, что на нем мгновенно отражаются все эмоции, любые перемены настроения. Сейчас перед моими глазами только тело. Я чувствую, что должен использовать шанс и вволю «поглазеть» на ее груди, поэтому подхожу поближе и смотрю, смотрю… Ей-богу, не стал бы, я и думать забыл про ее забавные претензии. Не стал бы, если бы не чуял, что она продолжает опасаться моего похотливого любопытства. Какие плавные линии… В сущности, все очень невинно: я вижу лишь, как они тихонько вздымаются от дыхания и — опускаются, причем полностью прикрытые плотной тканью. Но только представляю, как чудесно было бы ощутить их в своих ладонях, как…

Би-и-п! БИ-И-И-ИП! Бах!

Итак, наши дурачки прибыли. Что ж, по крайней мере их присутствие заставит меня сосредоточиться на запланированном спектакле. На сей раз на моем. Пришлось перегонять эти проклятые записи под систему «ПАЛ», тошно, но что поделаешь. Почему-то не хочется затевать этот треклятый просмотр. Вдруг остро ощущаю свое одиночество и усталость, а мысль о просмотре только усугубляет чувство растерянности… при сложившейся ситуации крайне нелегко сохранять уверенность в себе. Я точно знаю, что не сумею с притворным мужеством принять окончательное поражение, если придется… Раньше до этого как-то не доходило. Да-а, интересно было бы посмотреть на валяющиеся вокруг кирпичи, если пробить-таки стену лбом. Но когда имеешь дело с таким специфическим семейством, хоть кто-то должен иметь здоровую голову, а кроме меня, тут, похоже, некому об этом помнить…

Тим тут же несется к Рут, будит ее, смачно чмокнув в щеку, ни секунды раздумья: смахнул папку, отер пот со своего рта, чмокнул. Бедная девочка никак не может проснуться, мы поим ее кофе. Протягиваю ей горячую влажную салфетку. Рут вытирает лицо. Робби, тот прямо с порога топает к холодильнику, я даже не оборачиваюсь, все мы вообще в основном молчим. Спрашиваю, работает ли видик. Работает. А проверяли? Проверяли. Тим отпускает комментарии по поводу вымытого пола и с подозрением осматривается, неотесанный тип.

Выходим, солнце садится, мы тоже садимся — в машину. Теплынь, бродят эму, все плавно покачивается, мелькает и скачет. Это успокаивает. Снимает стресс. Солнце — огромное, золотая круглобокая тыква. Рут сидит рядом со мной на заднем сиденье, я ободряюще улыбаюсь, она отвечает мне фальшиво-веселенькой улыбкой, но косточки пальцев, вцепившихся в сиденье, совсем белые.

Мимо почти на нашей скорости, посверкивая перьями, проносится эму — что лишний раз напоминает мне: я все еще в дурдоме. Надеюсь, это ощущение немного приглушит горячая еда.

— У нас есть чем подкрепиться?

— He-а, я все слопал. Не мог остановиться.

— С чем вас и поздравляю, Робби. Но где-нибудь по дороге можно будет перекусить?

— Ну, такой вкусноты, как у Пусс, конечно, не обещаю. Как вам кукурузные пирожки с мясом и острым соусом?

— При чем тут пирожки?

— При том. Тут можно купить эти «тако» и прочие мексиканские лепешки.

— Это пусть ваша сестра решит.

— Ну ясное дело. Но как, по-вашему, годится?

— Годится.

Он зажигает две сигареты и одну протягивает Тиму.

— Заметано. Значит, в Америке мексиканские забегаловки все еще на плаву? «Фирма „Тако Белл“: отведайте острых ощущений». Слышал, у вас там ой-ой какая попадается начиночка… можно и взорваться.

— Ну что ты как псих пристал со своими «тако». — Тим шлепает Робби по руке. — Никому не нужна эта перченая отрава в пакетиках.

— Я просто решил узнать.

— Тогда прочисть уши! Мы желаем, чтобы все натуральное, без пестицидов, и никаких трансгенных мутантов… О-ой!

Чтобы нанести достойный удар, Робби выпускает руль, и машину слегка заносит в сторону. Удар — ответный удар, обмен жеребячьими прибаутками, еще удар, наезжаем на камень, голова Рут, откинутая на спинку сиденья, чуть-чуть подпрыгивает. Тим подытоживает потасовку:

— Да катись ты куда подальше…

— Сам катись, выродок, обязательно тебе надо было вмешаться… все должно быть только по-твоему, да? Имею я право поговорить с человеком, а?