В бой идут одни штрафники

Лейтенант Нелюбин, крепко держась за металлическую скобу, приваренную к башне, другой рукой придерживал ППШ, смотрел вперед и по сторонам. Немцы выскакивали на дорогу, ошалело оглядывались на грохочущие танки, на десантников, сидевших на броне, некоторые тут же бросали винтовки и поднимали руки. Другие шарахались назад и исчезали в лесу. Точно так же бежал старшина Нелюбин летом сорок первого, отступая вдоль Варшавского шоссе к Юхнову. Но тогда, голодные и деморализованные красноармейцы выходили на дороги и сборные пункты десятками, сотнями. А эти упорно бегут к своим. И не стреляют только потому, что боятся ответного огня.

Воронцов постучал по броне прикладом автомата. Танк остановился. Старший лейтенант Нелюбин высунулся из люка.

– Нелюбин, – крикнул ему Воронцов, – разведку надо выслать.

– Зачем? Ты же видишь, бегут как зайцы!

– Нарвемся! Там где-то их оборона.

– Хорошо. – Старший лейтенант Нелюбин включил радиостанцию. – Двойка! Двойка! Лосев! Давай вперед! Дистанция – пятьдесят метров!

– Понял! – ответил Лосев. – Десант со мной?

– Да, с десантом!

– Понял!

Мощный КВ, приминая березняк, пошел на обгон. Когда он скрылся за поворотом лесной дороги, двинулась и остальная колонна.

Проскочили с полкилометра, впереди увидели разбитую колонну техники. Сгоревшие трехосные «бюссинги», искореженная зенитная установка, несколько бронетранспортеров с оторванными передними мостами и колесами, танки с вырванными башнями.

– Неужели это наша артиллерия так их разделала? – кивнул на груды горелого металла, сдвинутого с дороги, Сороковетов.

– Где им! – крикнул Емельянов. – «Горбатые»!

Вскоре проехали мимо сгоревшего штурмовика. От самолета остался один остов и оплавленная глыба мотора.

Выскочили в поле. И когда передняя машина миновала лощину, темневшую впереди яркой зеленью болотины, из леса, с расстояния около семисот метров по их колонне открыло огонь одиночное ПТО.

– Володя! Назад! В лощину! – включив радиостанцию, закричал старший лейтенант Нелюбин. – Задний ход!

– Там болото, Авдей!

– Лезь в болото, но уходи с поля!

– Поздно! У нас попадание. Мехвод убит! Пока не горим! Попробуем стрелять!

Выскочившие в поле танки тут же начали пятиться, открыв огонь из орудий. Штрафников сразу, как только началась стрельба, будто смахнуло с брони. Воронцов отвел людей к опушке.

– Нелюбин, быстро давай со своим взводом вдоль леса, в обход!

Бойцы лежали под березами, наблюдали за дуэлью немецкой 88-мм зенитки с танками.

– Гамбец нашему «климу», «восемь-восемь» бьет.

– Сейчас второй взвод их обойдет и гранатами забросает.

Еще несколько трасс ударило в броню стоявшего в поле КВ, разбрызгивая снопы искр. Танк сделал ответный выстрел и выбросил вверх столб огня. Раздался взрыв, и КВ потонул в дыму. В лесу послышалась стрельба.

– Взвод Нелюбина возвращается, – сказал сержант Численко.

– Что там случилось? – Воронцов расчехлил бинокль.

– Тоже, видать, напоролись.

– Танки!

– Танки идут!

В поле, со стороны дальнего леса, появились угловатые коробки танков.

– Рота! – тут же подал команду Воронцов. – Быстрей окапываться! Приготовиться к отражению танков! Бронебои! Ко мне!

Он тут же расставил взводы. Пулеметчики еще продолжали лихорадочно окапываться по флангам, а бронебойщики уже начали стрелять по танкам и бронетранспортерам. Левее артиллеристы сняли с передка семидесятишестимиллиметровую «грабинскую» дивизионную пушку, быстро развернули ее в боевое положение, загнали в землю ломы, чтобы упереть станины. И через минуту фосфоресцирующие трассы одна за другой ушли за лощину, мимо горящего КВ. Задымил один Т-IV. Из леса гулко бахали танковые пушки.

В поле шириной километра в два немцы начинали контратаку. Около полусотни танков и самоходок шли, выстроившись обычным порядком. В центре, на острие клина, двигались, будто черепахи, приземистые тяжелые «тигры». Справа и слева, уступами средние «пантеры». В середине клина двигались длинноствольные Т-IV и горбатые «фердинанды». А между ними юрко сновали полугусеничные бронетранспортеры с пехотой и легкие чешские и французские танки. Это была мощная контратака. Одновременно несколько косяков пикировщиков, скользя по полю косыми уродливыми тенями, начали боевой разворот над опушкой, где спешно окапывались роты, а артиллеристы выкатывали орудия на прямую наводку. Выстроившись для атаки, Ю-87, один за другим, пикировали на цели, бросались вниз почти отвесно и вновь легко, как коршуны, схватившие добычу, взмывали вверх.

Во время первого налета больше всего досталось артиллеристам и танкистам. Когда «лаптежники» улетели, начали перевязывать и выносить к дороге раненых. Там их грузили на санитарные машины и тут же увозили в тыл. Уцелевшие расчеты торопливо ставили на колеса опрокинутые орудия. Через минуту-другую они уже вели огонь. Танкисты тушили подбитую «тридцатьчетверку».