В бой идут...

— Да без проблем.

Управился водила буквально секунд за тридцать, и, отряхнув руки, уселся на запятках. Приглашающе хлопнул ладонью:

— Садись, брат, в ногах правды нет. Эх, покурить бы, но нет здесь табака. Вот всем хороша работа, но с куревом беда. Я, как вечером домой возвращаюсь и из капсулы вылезаю, одну за одной высаживаю. Жинка моя бурчит, чтобы бросил, а я без курева не могу.

— Хорошая работа, говоришь? — удивился я. — А мне кажется — разводилово. Вкладываться надо серьезно, доходы копеечные, работа нудная, да еще и спину перед барином гнуть заставляют. Я, конечно, здесь недавно, но что-то впечатления не фонтан.

— Да как тебе сказать… — охотно включился в разговор кучер. — Не без того, врать не буду. Но тут вот какое дело — ты бегом не занимался?

— Нет — удивился я.

— А я занимался. И вот что тебе скажу — можно бежать стометровку, а можно 10 километров. И силы рассчитывать придется, сам понимаешь, по-разному. И я тебе больше скажу — стометровку, так или иначе, пробегут все, а вот десять километров — только несколько человек из сотни. Я к чему веду: здесь работа — на десять километров, она не для спринтеров. И пробегут ее не все.

— А что тогда телевизор сюда всех заманивает?

— Так это ж телевизор, у него работа такая — врать. Нету здесь никаких золотых гор, которые обещают. И вообще — здесь, как и там — кому как повезет. У меня вот первый хозяин лютый чудак был. На букву «Му».

Я ведь в грузовых перевозках начинал, водителем телеги был. Артель у нас, значит, а хозяин — гнида. Кровь у хлопцев пил ведрами, всех задолбал, до икоты. Левачить не давал, весь ремонт — за твой счет, штрафы — за всю херню на всю мазуту. А самое главное — унижать людей любил, это ему слаще всякой водки. Вот ей богу, я тогда триста раз проклял, что в это дело вписался. Веришь, нет — психовал, ночами не спал, чуть не плакал, так жалко себя было. Решил хозяина поменять, резюме на спецфоруме выставил, а его за месяц никто даже не открыл ни разу.

А с другой стороны — а что делать? Кредит за капсулу висит, кредит за маунта висит, дети малые еще, а жинке 35 лет было. Сам понимаешь, это такой возраст, что и покрасоваться хочется, и пошопиться — много ли ей того бабьего цвета осталось?

Работа меня тогда спасла. Психовать бросил, зубы стиснул, думаю — мужик я или не мужик? Хозяин орет, а я как будто не слышу — киваю, и работаю дальше. В общем, пахал с утра до вечера. Не за гроши пахал — какие там в дупу гроши, платил этот говнюк копейки, — а за опыт. За все заказы брался, даже за самые копеечные, на работе до полуночи задерживался. Один уровень взял, второй — смотрю, просмотры моего резюме расти начали. Оно же там автоматически обновляется. Потом предложения пошли — сначала, конечно, жулики всякие писали, которые с говна пенку снять хотят, а потом и нормальные люди к себе звать начали.

Я, сам понимаешь, от своего говнюка сразу ушел, но новую работу выбрал ту, где опыта побольше капало. Так потихоньку и начал подниматься, теперь вон сам видишь — олигарха вожу. И дело не в том, что олигарх меня пригрел. Не, все наоборот — это я его выбрал. Это я уже выбирать могу, понимаешь? Чтобы и шеф мужик нормальный был, и платил нормально. Вес у меня появился, водилу с моим уровнем мастерства еще найти попробуй.

А сразу здесь ничего не бывает. Сразу ты здесь никто и звать тебя никак.

— Ну вот и получается, — заметил я, — что здесь сначала надо кучу унижений стерпеть, чтобы потом нормально жить начать. Причем в открытую терпеть — барину кланяться, и шапку ломать.

— Ну, во-первых, баре разные бывают, у Барсука вон — нулевая ступень идентичности, он ничего не требует. И он не один такой. Но резон в твоих словах есть, уродов здесь хватает. Я тут уже три года, кучу работ сменил, где только не ездил, с кем только не говорил, и всякого насмотрелся. И вот что я тебе скажу: здесь все то же самое, что и там. Понял? Вообще никаких отличий нет. Здесь люди, и там люди, здесь гниды, и там гниды. Просто здесь все в открытую, а там — исподтишка. Здесь просто нахрен пошлют, а там — «сожалею, но вы недостаточно квалифицированы для этой позиции». А мне не один ли хрен — как меня с работы выкинут? Что здесь я для барина пыль под ногами, что в оффлайне для шефа — та же пыль, он меня и за человека не считал. Здесь поклоны бить заставляют, а там в кабинет зовут и под юбку лезут. И знает ведь, сука, что мужа у нее нема, а дите хворое, поэтому за работу она руками и ногами держится — а все равно лезет.

— Так ведь можно и по морде дать, — заметил я.

— Можно, — легко согласился возчик. — Дело нехитрое и дерьмом себя чувствовать не будешь. А что ты через месяц чувствовать будешь, когда сыну курс прокалывать надо будет, а денег на лекарства нет? Я никому не судья, жизнь человека иногда в такую раскоряку ставит, что и не поймешь — что хорошо, что плохо. Что важнее — гордость или сын? И не дай бог, чтобы нам с тобой такой выбор делать когда-нибудь пришлось. Я тебе так скажу — что бы человек не выбрал, я его осуждать не буду.