В бой идут...

В апреле царь лично проводит смотр собранного воинства. Впервые опричные и земские войска были объединены в одну армию, а опричные и земские воеводы должны были служить бок о бок в одних полках. Командующим армией был поставлен тот самый уцелевший при пожаре в Москве Михаил Иванович Воротынский, один из лучших наших полководцев, прославившийся еще при взятии Казани. Сам Грозный с армией не остался, уехал в Новгород.

Меж тем в Крыму собрали огромную армию. Недостатка в охотниках отправиться на раздел России не было. Крымский хан Девлет Гирей неоднократно заявлял, что идет в Москву «на царство», а его приближенные уже поделили русские города, и после долгих споров договорились, наконец кому достанется Рязань, а кому Суздаль. По сути, в набег отправилось все боеспособное (и не очень) население Крымского ханства. Татарская рать была усилена турецкими военными. Султан предоставил в распоряжение крымского хана 7 тыс. отборных янычар. Иноплеменниками, кстати, усилили и русскую армию, на последние деньги царь нанял и прислал Воротынскому отряд из 7 тысяч немецких наемников. Но в целом силы оставались неравными. В разоренной стране удалось собрать только около 25 тысяч воинов, в то время как у татар было самое малое 40 тысяч сабель.

Первая драка случилась 27 июня, когда татары прорвали русский заслон на Оке и устремились к столице. Но на хвосте у них повис со своим передовым полком воевода Дмитрий Хворостинин. Хворостинин был нетипичным опричником. У этого худородного дворянина обнаружились гениальные способности к военному делу, поэтому все страшные годы опричник Хворостинин занимался не душегубством в Москве, а воевал с татарами на южных рубежах. Через несколько лет после описываемых событий его все признают лучшим полководцем страны, английский путешественник Флетчер прямо утверждал, что Хворостинин «главный у них муж, наиболее употребляемый в военное время». Воинские таланты воеводы были настолько велики, что позволили Дмитрию Ивановичу сделать невообразимую при его худородстве карьеру. Но это все потом, а пока он следует за татарами, не отпуская их не на шаг, и выжидает удобного момента. Дальше, с небольшим отрывом, идут главные силы русских во главе с Воротынским. Они отчаянно не успевают, и Воротынский командует бросить обоз. Никак нельзя допустить татар до Москвы.

Подходящий момент Хворостинин улучил только в считанных километрах от столицы, возле села Молоди. Он со своим отрядом нападает на арьергард татарского войска и изрядно его прореживает. После этого обозленный хан прекращает блицкриг, решив сначала разделаться с нахальным русским. Огромное войско татар легко опрокинуло полк Хворостинина и бросилось в погоню, намереваясь вырезать наглецов поголовно. Они даже не догадывались, что это была ловушка. Хворостинин, отступая, увлек татар к позициям основных русских сил. Бросив обоз, русская армия легко догнала татарскую. В ожидании татар Воротынский развернул «гуляй-город» так на Руси называли вагенбург, полевое укрепление, образующееся из сцепляемых в круг укрепленных повозок. Отступающий Хворостинин прошел под самыми стенами «гуляй-города», а преследующих его татар встретила спрятанная в укреплении русская артиллерия, вынесшая ряды врагов картечью. Озлобленные татары ринулись на приступ.

Началось, казалось, генеральное сражение. Большая часть татар штурмовала «гуляй-город», оставшиеся бились в поле с дворянским ополчением. Русские отбились и продержались до темноты. Но утром их ждал сюрприз, никакого продолжения штурма не последовало. Татары, пользуясь превосходством в численности, просто взяли русскую армию в кольцо, и замерли в ожидании. Разгадать их план не составляло труда татары узнали, что русские бросили обоз и остались без припасов. Надо было просто подождать. Подождать, пока обессилевшие русские вынуждены будут выйти из укрепления, чтобы принять бой в чистом поле. А при разнице сил исход этого сражения предрешен.

Губительная для русских осада тянулась двое суток, осажденные уже ели убитых лошадей. Спас армию Воротынского московский воевода князь Токмаков. Этот хитрец отправил Воротынскому «ложную грамоту», в которой сообщал, чтобы «сидели безстрашно», потому как Грозный уже ведет на подмогу собранную в Новгороде огромную рать. На деле, конечно, грамота адресовалась не Воротынскому, а татарам. План собянинского предшественника удался. Московский гонец был схвачен, пытан и казнен, жизнью заплатив за дезинформацию. На следующий день после перехваченного письма татары решили не терять время и начали штурм.