В боях рожденная...

И гитлеровцы были отброшены. Первую схватку с врагом мы выиграли. Противник понес значительные потери. Но главное было даже не в этом. Главное было в том, что наши бойцы убедились — бить фашиста можно! А танк отлично горит от «стеклянной гранаты». «Солдатский телеграф» быстро разнес эту весть по всем подразделениям дивизии. Поток желающих стать истребителями танков рос неудержимо.

Наступило короткое затишье. Свешникова с артиллерией все еще не было.

И здесь не прошли

Затишье было действительно коротким. Не успели последние гитлеровские танки убраться восвояси, как на наши позиции налетели фашистские самолеты. Большая часть «юнкерсов» и «мессершмиттов» «обрабатывала» наши окопы, а несколько звеньев полетели в тыл, видимо, разыскивать дивизионную артиллерию.

Почти час стоял кромешный ад — дрожала земля, осыпались брустверы окопов, свистели осколки, выли бомбы. Господство фашистской авиации было абсолютным, в небе не было ни одного нашего самолета, зенитной артиллерии в дивизии тоже не было. И немцы, великолепно понимая свою безнаказанность, метр за метром перепахивали всю местность. Бомбы падали и рядом с моим КП, расположенным в лесу и хорошо замаскированным. Гитлеровцы, конечно, не могли его обнаружить, но поскольку они бомбили все подряд, то и мы слышали свист осколков.

Чтобы хоть как-то бороться с самолетами врага, я приказал всем бойцам выдать по 20 бронебойных и зажигательных патронов. Расчет был прост: фашистские летчики, обнаглев, стали летать настолько низко, что их можно было поражать из стрелкового оружия. И этот расчет оправдался. Метким винтовочным огнем воины 100-й дивизии сбили несколько самолетов противника. Фашистские асы вынуждены были летать выше.

В связи с этим мне вспоминается такой боевой эпизод. Связист при КП дивизии отправился проверять линию. Не успел он выйти из леса, как чуть ли не прямо на него стал пикировать «мессершмитт». Боец не растерялся, вскинул винтовку и выстрелил бронебойным патроном в самолет. Повиляв из стороны в сторону, стервятник сел в нашем расположении, пилота взяли в плен. Оказалось, что пуля угодила летчику в руку, гитлеровец не смог крепко держать штурвал и едва-едва сумел посадить самолет.

Так мы получили еще одного пленного. Кстати, о пленных. После первого боя их у нас было немало, и почти каждый из них говорил о «новом страшном оружии русских», от которого «танки горят, как факел». Один пленный ефрейтор-танкист даже сказал: «Когда мы наступали, мы думали, что вот-вот русские батареи откроют огонь, и мы их подавим. Но русские молчали. Это нас сильно встревожило. Потом командир танка дал приказ „Вперед!“, и мы пошли. Если бы я знал, что у русских такое мощное зажигательное оружие, я бы повернул обратно…» Когда мы ему показали это «мощное зажигательное оружие», он очень удивился.

Пленный летчик, которого сбил наш герой-связист, дал такие показания: «Нам было приказано сровнять с землей позиции русских войск. Особое задание получили несколько звеньев самолетов — им было приказано разыскать вашу артиллерию. К сожалению, этого приказа они не выполнили».

«И не могли выполнить, — подумал я. — Ведь Свешникова с артиллерией все еще не было!»

Однако надо было готовить части к новому бою. Гитлеровцы, конечно, не успокоятся. Меня тревожило моральное состояние бойцов. Думалось, что не каждый способен выдержать такие адские испытания, и я решил проверить, каков боевой дух личного состава, только что с честью вышедшего из боев.

На позициях 85-го стрелкового полка было все спокойно. Усталые бойцы приводили в порядок полуосыпавшиеся окопы, на закопченных, обветренных лицах не было и тени страха или растерянности.

— Не беспокойтесь, товарищ генерал, не пустим дальше фашистского гада! — сказал высокий худой красноармеец.

Комок подступил у меня к горлу. Пришел приободрить, успокоить бойцов, а они сами командира дивизии успокаивают.

— Спасибо, родные, за все, — сердечно поблагодарил я их.

— Служим Советскому Союзу! — дружно ответили воины.

Из расположения 85-го я отправился на рубежи обороны 355-го стрелкового полка, которым командовал полковник Шварев, кадровый военный, участник боев на Карельском перешейке. Мне было ясно, что фашисты, не добившись успеха, атакуя из района Острошицкий Городок, попытаются пробиться к Минску по шоссе Масловичи — Паперня — Дубовляны, где как раз и занимал оборону 355-й стрелковый полк.

Бойцы этой части уже знали об успехе своего соседа справа. Добровольцев — истребителей танков было хоть отбавляй. Все рвались в бой — пусть только гады сунутся!

И уже перед самым закатом фашисты «сунулись». Они бросили против 85-го стрелкового полка (без танков и почти без артиллерии, за исключением нескольких 45-мм орудий), как потом стало известно, 25-й танковый полк 7-й танковой дивизии, 12-й и 82-й пехотные полки 31-й пехотной дивизии.