В боях рожденная...

И вдруг над дорогой появился наш юркий «ястребок» и сразу же ринулся в бой. Один против нескольких десятков «мессеров» и «юнкерсов»! «Отомсти им, гадам!» — наверное, думал каждый из нас. Мы хотели передать ему всю нашу ненависть, мы гонялись вместе с ним за фашистскими стервятниками. И вот запылал один самолет, за ним второй, третий. «Горят, сволочи!» — кричал кто-то рядом со мной. И если бы не генеральские петлицы, я бы с удовольствием кричал тоже. Фашистам уже было не до дороги. Они повернули назад. Но и «ястребок» задымил и начал падать. Через несколько минут где-то в лесу грохнул взрыв… Мы понимали, что это за взрыв. Многие не скрывали своих слез.

Впоследствии мы узнали, как много советских летчиков проявили чудеса отваги и мужества в боях под Минском. Так, например, брат прославленного пилота, дважды Героя Советского Союза Владимира Коккинаки летчик Василий Коккинаки в охваченном пламенем самолете продолжал вести неравный бой и сбил несколько фашистских самолетов. Василий Коккинаки погиб. Но дорогой ценой заплатили гитлеровцы за его гибель.

Все это мы узнали потом. А пока дивизия под бомбежками продвигалась к Острошицкому Городку. Вернулась долгожданная разведывательная группа. Майор Бартош доложил, что в пять часов утра немцы выбросили в Острошицкий Городок воздушный десант, а в восемь часов туда уже вошли фашистские танки.

«Не успели все-таки, — с горечью подумал я. — И не дошли-то каких-нибудь два километра».

Но делать нечего. Надо было действовать сообразно со сложившейся обстановкой. Фашисты — это совершенно ясно — хотят использовать Острошицкий Городок в качестве плацдарма для танкового удара по Логойскому шоссе на Минск. Сейчас они ждут только подхода основных сил пехоты и танков. Первая мысль была — выбить противника из Острошицкого Городка до подхода его главных сил. В этом случае мы заняли бы выгодный рубеж обороны. Поразмыслив, я решил, что делать это нецелесообразно. Или проще, нельзя. И вот почему.

К этому времени боевые порядки дивизии располагались следующим образом:

— фронт обороны растянулся на 24 километра;

— в первом эшелоне справа занял оборону 85-й полк под командованием подполковника Якимовича, а слева — 355-й стрелковый полк под командованием полковника Шварева;

— во втором эшелоне в четырех-пяти километрах от первого занял рубеж обороны 331-й стрелковый полк под командованием полковника Бушуева;

— правее 85-го стрелкового полка перешел к обороне 603-й стрелковый полк соседней 161-й стрелковой дивизии;

— слева соседей не было;

— артиллерии, кроме нескольких батарей сорокапятимиллиметровых орудий, в дивизии нет.

Бросать части дивизии, вооруженные только стрелковым оружием, против минометов, артиллерии, танков бесполезно, просто преступно. И людей погубишь, и Острошицкого Городка не возьмешь, и обороняться потом нечем будет.

«Да, надо закрепляться на достигнутых рубежах», — решил я.

Связавшись по телефону с командиром корпуса генерал-майором Ермаковым, я доложил обстановку и попросил разрешения развернуть дивизию на новой линии обороны Караси, Усборье, что позволяло нам оседлать обе дороги на Минск.

После длительного раздумья командир корпуса ответил:

— Действуйте! Учтите, что соседей слева у вас нет, так что левый фланг обеспечивайте сами. И — ни шагу назад!

«Ни шагу назад, ни шагу назад». — настойчиво вертелось в мозгу. Я и сам знаю, что «ни шагу назад». Нас иначе и не учили воевать. Я знал, что воины дивизии не подведут. Но что может пехота без артиллерии сделать против танков? Если гитлеровцы поймут, что у нас нет артиллерии, они полезут напролом. Танки пройду через наши боевые порядки, как нож сквозь масло, и пойдут дальше — на Минск. На секунду представил себе, как стальные громады со свастикой на броне давят толпы беженцев на дорогах, и мне стало жутко. Лихорадочно искал выход из положения. И не находил. Где же Свешников?

Я приказал начальнику штаба пригласить ко мне Филяшкина, начальника инженерной службы В. Г. Илларионова и всех свободных командиров штаба. На лицах собравшихся была написана та же тревога, что и у меня.

— Как, товарищи, будем бороться с танками без артиллерии? — спросил я. — Фашисты вот-вот полезут на нас, а Свешникова пока нет. Мне один мой друг, воевавший в Испании, рассказывал, что фашистские танки отлично горят от бутылок с бензином… Нужно только срочно заготовить стеклянную тару, горючее и обеспечить заправку. — Я повернулся к начальнику штаба: — Подготовьте, пожалуйста, приказ по дивизии.

Первое. Собрать у личного состава стеклянные фляги и заправить их горючим.

Второе. Во всех частях сформировать группы добровольцев — истребителей танков. Обратиться прежде всего к коммунистам и комсомольцам.

Третье. Начальнику инженерной службы организовать обучение личного состава применению бутылок с бензином для борьбы с танками.

Все. Выполняйте!

Полковник Груздев и командиры штабов вышли, мы остались вдвоем с замполитом.

Кирилл Иванович сказал: