В боях за Ельню. Первые шаги к победе

Вторая характеристика была на начальника штаба П.Е. Глинского. Начиналась она, как говорится, за здравие. Рождения 1901 года, член ВКП(б) с 1919 года, политически развит, идеологически устойчив, дисциплинирован, имеет хороший оперативно-тактический кругозор, хорошо подготовленный командир. А недостатки его заключались в том, что имеющиеся знания в практической работе применить не может, в боевой обстановке нечетко организует работу штаба, допускает окрики и излишнюю нервозность, недостаточно инициативен и самостоятелен, не может отстаивать собственное мнение… В заключение — вывод: должности начальника штаба армии не соответствует и подлежит срочной замене.

Жуков издал о Глинском следующее приказание: «Направить в распоряжение т. Румянцева снятого с должности по согласованию с тов. Маленковым» (ЦАМО РФ. Ф. 219. Оп. 688. Д. 3-а. Л. 70). Как видно из этого краткого документа, инициатором освобождения генерала Глинского от обязанностей начальника штаба был сам Георгий Константинович Жуков, а согласовал он свое решение не со Сталиным и не с управлением кадров РККА, а с Маленковым. На это ему потребовалось пять дней.

Так сначала командарм Калинин, затем начальник штаба Глинский, подготовившие первоклассных воинов-сибиряков и сформировавшие в считаные часы мощную 24-ю армию, были отстранены от командования хорошо знакомыми им войсками.

Вместо Глинского Военный совет фронта допустил «к исполнению должности начальника штаба 24-й армии генерал-майора Кондратьева Александра Кондратьевича, бывшего начальника штаба 3-й армии, прибывшего в отдел кадров Резервного фронта по излечению из Орловского военного госпиталя» (там же. Л. 27).

Основным же занятием Ракутина в этот день была подготовка оперативной группы армии к возобновлению наступательной операции по освобождению Ельни. Жуков, возвратясь из Москвы в штаб фронта, в Гжатск, сразу же вышел на связь с командармом-24, сначала попросил его доложить обстановку и внимательно выслушал, а затем сообщил:

— Ставка Верховного командования придает исключительное значение району Ельни. Товарищ Сталин приказал уничтожить ельнинскую группировку противника. Армия должна выйти на рубеж: станция Добромино, Бердники, Бобарыкин холм, Старое Щербино, Светилово. В районе станции Добромино войти в связь с левым флангом Западного фронта.

Ракутин, слушая Жукова, делал пометки на карте. Сообщение комфронтом, что операция по уничтожению противника ельнинской группировки противника возлагается «лично на генерал-майора товарища Ракутина», для командарма не было неожиданностью, но то, что его армия должна выйти далеко за Ельню, что справа у нее должны оказаться войска Западного фронта, давало основание полагать, что двумя фронтами Красной Армии готовится совместная крупномасштабная наступательная операция.

Жуков подтвердил это, прибыв в полдень в штаб армии. Он кратко проинформировал членов Военного совета об обстановке на фронтах, которая оценивалась как очень сложная. В ряду причин, не позволяющих Красной Армии сломить наступление гитлеровцев, называлось предательство целого ряда командиров высших рангов. Доверительно Жуков сообщил, что 4 августа 1941 года сдался в плен неприятелю бывший командующий 28-й армией генерал-лейтенант Качалов, и кратко передал услышанный им в Ставке рассказ Мехлиса об обстоятельствах «измены» человека, прошедшего в Красной Армии большой и славный путь.

— В тот день, — сказал Жуков, — во время боевых действий частей 28-й армии Западного фронта в районе Рославля к командному пункту Качалова под деревней Старинкой были доставлены две листовки, сброшенные с неприятельского самолета. Прочитав вслух обе листовки, одна из которых служила пропуском к неприятелю, Качалов спросил бывших рядом с ним командиров: «Кому нужна эта листовка?» Все ответили молчанием. Тогда Качалов заявил: «Авось мне пригодится» и, сложив вчетверо, положил листовку в карман гимнастерки. После этого он около часа оставался на командном пункте. Видя беспорядочный отход частей армии из деревни Старинки, никаких мер к наведению порядка не принял. Затем сел в танк и направился в деревню Старинки, занятую неприятелем.

Весть поразила присутствующих до глубины души, ведь 28-я армия была ближайшим соседом 24-й… Члены Военного совета молчали. Трудно было поверить, что какая-то простенькая бумажка, именуемая листовкой-пропуском, могла склонить высокопоставленного военачальника к измене.

— В ближайшее время будет специальный приказ товарища Сталина о борьбе с трусами и предателями, — сообщил Жуков. — Но нам нельзя медлить. Военный совет армии должен срочно подготовить свой документ по этому вопросу.