В боях за Молдавию. Книга 2

Через 2 дня в Тирасполе Кишиневский столичный и сельский батальоны были расформированы. Часть коммунистов призывного возраста ушла в ряды Красной Армии. Другая часть бойцов и командиров истребительных батальонов положила начало 1-му полку молдавской милиции, ставшему затем бригадой, потом дивизией милиции войск НКВД Южного фронта. Затем дивизия была подчинена Управлению войск НКВД Северо-Кавказского фронта.

Красная Армия получила достойное пополнение от молдавской партийной организации.

НАРОДНЫЕ МСТИТЕЛИ

Н. Фролов, лейтенант запаса, Герой Советского Союза ПОЕЗДА ЛЕТЕЛИ ПОД ОТКОС

На этот вопрос ответить трудно.

— Война!

— Началась война!

— Немцы на нас напали!

Страшная весть с быстротой молнии распространилась по селу Отхожему, раскинувшемуся в широкой степи Тамбовщины. Мне шел тогда семнадцатый год. О войне имел представление по книгам и кинокартинам. На экранах мелькали лихие кавалерийские атаки и торжественные марши. «Красные» всегда побеждали «белых». Победа давалась легко, малой кровью.

Думал, что и война с немцами будет недолгой. Красная Армия, в мощи которой мы не сомневались, быстро разобьет напавших на нас фашистов. Сельские коммунисты так и говорили нам тогда.

Суровая действительность показала другое. Немцы быстро продвигались в глубь страны. Мужчины почти ежедневно уходили на фронт. В колхозе остались женщины и подростки. Отца у меня не было. Он умер за четыре года до начала войны. Два брата, Василий и Иван, находились в армии. Хозяином в доме считался я.

— Скоро и тебя возьмут, Коля, — сказала однажды мать. — Немец-то до самой Москвы дошел.

— Не буду дожидаться, когда возьмут. Пойду добровольцем.

Большинство комсомольцев села добровольно ушло в военные школы и училища или прямо в действующую армию. Мне все время отказывали, ссылаясь на молодость. Но вот неожиданно вызвали в Ржаксинский райком комсомола, а оттуда послали в Тамбов. Вспомнились стихи М. Ю. Лермонтова из поэмы «Тамбовская казначейша»:

Тамбов на карте генеральной
Кружком означен не всегда;
Он прежде город был опальный,
Теперь же, право, хоть куда.
Там есть три улицы прямые,
И фонари и мостовые,
Там два трактира есть, один
Московский, а другой Берлин.

Стихи писались более ста лет назад. Конечно, Тамбов теперь уже не тот. Город стал областным центром. Я ни разу не был в нем. Мое давнишнее желание осуществилось: я еду в Тамбов.

В то время шли обложные дожди. Мы ехали в «телячьих» вагонах. На станциях долго стояли в тупиках. Воинские эшелоны с людьми и боевой техникой нескончаемым потоком тянулись на фронт. Им давали зеленую улицу. А нам даже в тупиках, в унылую ненастную погоду, не было скучно. В нашем составе находилась преимущественно молодежь. Там и тут слышались песни «Широка страна моя родная», «Спортивный марш», «Москва майская», «Если завтра война», «Марш танкистов». Медленно, но все же мы двигались вперед.

В обкоме комсомола попал на прием к первому секретарю товарищу Мешкову. В конце беседы он заявил:

— Вот что, Коля, хотим послать тебя в Москву, на учебу.

— Какое училище? Танковое или авиационное?

— Будешь учиться подрывать вражеские железнодорожные эшелоны.

Не сразу понял, что это значит. Секретарь обкома подробно объяснил. В тылу врага действуют партизанские отряды. Им нужны специалисты, в том числе и разведчики-подрывники. После окончания учебы меня пошлют в тыл врага, к партизанам. Там буду ходить в разведку, подрывать железные дороги, эшелоны, мосты, склады, штабы и другие объекты противника.

— Согласен? — спросил секретарь.

Не знал, что ответить. По пути в Тамбов много думал о том, как может сложиться моя судьба. Но мысль о партизанах даже и в голову не приходила. Откровенно признался:

— На этот вопрос ответить трудно.

— Вопрос серьезный. Подумай и завтра скажешь, — Мешков протянул мне руку.

Думал много, но ничего не придумал. Стояло лето 1942 года. Положение на фронтах тяжелое. Гитлеровцы рвались к Москве. Захватив огромную территорию страны, они не только использовали ее несметные богатства, но и стремились превратить советских людей в рабов. В начале года Красная Армия нанесла под Москвой мощный удар по захватчикам. Мы испытали радость первой победы, воспрянули духом. Но летом 1942 года инициатива вновь перешла в руки врага. Он захватил Придонье, нацелил удар на Сталинград. Советский народ тяжело переживал горечь отступления.

В этой обстановке я не мог не согласиться с предложением обкома комсомола. Какой же я доброволец, если откажусь пойти на трудный участок борьбы? Только трус и маловер может не согласиться. К тому же душой чувствовал, что такое доверие оказывается не каждому.

На следующий день вновь встретился с Мешковым.

— Ну как? — коротко спросил он.

— Согласен.