В боях за Молдавию. Книга 3

«Велика наша радость и безгранична благодарность всем доблестным воинам Красной Армии, — говорилось в Обращении, — снова вернувшим нам нашу свободу. Мы снова обрели счастье жить и творить в великой и единой семье народов Советского Союза. В этот торжественный и незабываемый для нас день мы клянемся всю безграничную любовь к Советской Родине и неугасимую ненависть к врагу воплотить в конкретные дела, в творческий труд — по быстрейшему восстановлению всего народного хозяйства Молдавии, родного города Кишинева, восстановлению его разрушенных предприятий, школ, больниц, научных и культурных учреждений».

М. Шумилов, Герой Советского Союза, генерал-полковник в запасе НЕЗАБЫВАЕМОЕ

Большой и славный боевой путь прошла 7-я гвардейская армия к моменту вступления ее на территорию Молдавии. Ее воины сражались под Сталинградом (за геройские подвиги на Волге армии было присвоено почетное звание гвардейской), на Курской дуге, освобождали Белгород, Харьков, среди первых форсировали Днепр, бились за Кировоград и Умань. После Украины наш путь лег в Молдавию.

Правда, непосредственно боев на территории Молдавии нашей армии весной 1944 года вести не довелось. В Ясско-Кишиневской операции она выполняла поставленные командованием фронта задачи. Но об этом я скажу позже. А сейчас хочу рассказать о первых встречах наших гвардейцев с тружениками Молдавии, о первых личных впечатлениях, которые живут в моей памяти вот уже четверть века, и о тех, что увез я в душе после второй встречи с молдавским народом в канун двадцатилетней годовщины Великой Победы.

Города, знакомые по военным дням, вдруг предстали совсем другими — на месте былых развалин выросли белокаменные многоэтажные кварталы, поднялись новые заводы и фабрики, школы и больницы, театры и стадионы. И только в одном походили мои впечатления на те прежние — так же буйно цвела сирень и так же ярки и хороши были весенние цветы. Только тогда они еще больше оттеняли развалины, а сейчас так органично вписывались в общую картину расцвета и торжества жизни.

Помню Бельцы весной 1944 года. Пепелища и руины увидели мы. Были взорваны все мосты, разрушены почти все здания.

Но что запомнилось мне больше всего тогда — это радушие людей. Я поселился в доме какого-то — состоятельного чиновника, удравшего вместе с бывшими своими покровителями. Рядом жил учитель. Мы подружились с ним. Он рассказал мне, что его тоже уговаривали бежать. Придут, говорили, советские, и ты, мол, узнаешь, почем фунт лиха. Но он отказался бежать. И потому, конечно, что был настоящим патриотом своей земли, и потому, как объяснял мне, что Советская власть — «это власть трудового народа, она намного лучше и справедливее всех других. Убедились мы в этом в 1940 году. А уж когда опять пришли королевские румыны, на этот раз вместе с немцами, мы сравнить смогли вновь, какая между ними разница. И ждали вас, освободителей, каждый день и час. Вы же видите — наши люди встречают вас, как родных».

Помнится мне, тогда свирепствовала эпидемия возвратного тифа, главным образом в деревнях. Начальник медицинской службы полковник Александр Николаевич Григорьев собрал у себя всех молодых врачей. Насупив брови, он рассказал о симптомах этой болезни.

Мы тут же открыли специальные госпитали. Всех больных, особенно тяжелых, из ближайших сел стали свозить в эти госпитали. Нелегким было это дело. Крестьяне привыкли к тому, что за лечение надо платить. А платить им нечем. Вот и поначалу никак их нельзя было уговорить лечь в госпиталь. Потом уж, когда они убедились, что лечим людей бесплатно, что хотим от всей души помочь им — соглашались. На это дело мы тратили много усилий и средств, но эпидемию свели на нет.

Оккупанты не только угнетали крестьян, но и старались обработать их сознание.

Спросил меня как-то старый крестьянин:

— Вы что же так сразу и колокола с нашей церкви снимете и запретите нам верить в бога?

— Успокойся, отец, — говорю. — И колоколов не тронем, и церковь. А уж с богом свои отношения сами выясняйте — хотите верьте, не хотите — тоже ваше личное дело.

Никак не могу забыть еще одну встречу. Было это под Бельцами, не помню только сейчас, как то село называется. Через него тогда впервые проходила наша армия. И как повсюду нас встречали братскими объятиями. Кто-то из бойцов, отвечая на вопросы крестьян, сказал, что мы под Сталинградом сражались. Еще больше оживились стоящие вокруг люди: «Сталинградцы! Сталинградцы!» — от одного к другому побежало это легендарное слово. И тут уж будто совсем породнились мы. Подошел ко мне старик и протянул… гроздь винограда. Это весной-то. Видать, для исключительного случая в бедном своем доме хранил он ее. И эта встреча показалась ему именно таким случаем.

И во вторую свою встречу с Молдавией я убедился в необыкновенной щедрости людей этого края. Но в те, военные годы, она мне особенно запомнилась. Ведь люди с нами тогда делились последним, а это говорит об очень многом…