В боях за Молдавию. Книга 3

В период подготовки к операции, когда были изменены разграничительные линии между 2-м и 3-м Украинскими фронтами, наш корпус из 53-й армии в составе двух гвардейских дивизий — 89-й и 94-й был передан в 5-ю ударную армию. Протяженность полосы обороны корпуса была увеличена до 75 километров. Оборонять такой широкий участок двумя дивизиями было, конечно, нелегко.

Широко в период подготовки к операции была развернута в войсках корпуса партийно-политическая работа, которая имела целью подготовить бойца, способного во имя Родины смело и решительно выполнить поставленную перед ним задачу. На партийных и комсомольских собраниях звучали слова клятвы: «Не пожалеем ни сил, ни жизней своих для полного разгрома врага!»

Перед войсками нашего 26-го гвардейского стрелкового корпуса оборонялись 62-я, 282-я пехотные дивизии немцев и 6-й пехотный полк 14-й пехотной дивизии румын. Надо сказать, что и противник активно готовился к предстоящим боям. На важнейших направлениях глубина его обороны достигала 6–8, а иногда даже 12 километров. Кишиневское направление он ведь рассматривал как одно из главных, а поэтому его инженерному оборудованию уделялось очень большое внимание.

Наконец наступил памятный для всех нас день — 20 августа. Через 20–30 минут после начала наступления главной группировки войск 3-го Украинского фронта с Кицканского плацдарма нам было приказано быть готовыми к переходу в наступление. Ориентировочно начало наступления намечалось на 23 августа. Основная задача, которая была поставлена перед нами, — не допустить незаметного отхода противника с занимаемого им рубежа.

В ночь с 22 на 23 августа наша разведка обнаружила начало отхода войск противника по всей полосе нашего корпуса. У нас все было готово на этот случай.

В 3 часа ночи мы уже начали боевые действия. В первом эшелоне каждой из наших дивизий вели бои по два полка, впереди которых действовали разведподразделения и автоматчики. Наступление велось в высоком темпе, ночью и днем. Противник неоднократно пытался своими арьергардными частями сдержать наш стремительный натиск и тем самым дать возможность оторваться от нас своим главным силам, но ничего у него из этого не получилось.

К семи часам утра, преодолевая упорное сопротивление противника в его главной оборонительной полосе, соединения корпуса продвинулись на три километра. После этого темп нашего наступления резко возрос, и враг уже не в состоянии был оказать наступающим соединениям корпуса достаточно сильного сопротивления, которое могло бы задержать наше наступление. Лишь перед самым Кишиневом, сосредоточив сильный кулак, противник еще раз пытался остановить нас. Но теперь, когда город уже был хорошо виден, когда казалось, что мы слышим биение его израненного сердца, ничто не могло сдержать наступательный порыв наших солдат: ни шквальный огонь, ни контратаки врага, ни усталость.

К 24 часам 23 августа войска нашего корпуса вышли к северной и западной окраинам Кишинева. Начались уличные бои. Упорство врага к этому времени заметно ослабело, ибо он уже был деморализован и почти никем не управляем. Но кое-где бои еще велись, противник сопротивлялся, и подчас сильно. К четырем часам утра 24 августа Кишинев, сильнейший опорный пункт обороны противника, был взят, полностью очищен от врага. Над площадью Победы взвилось красное знамя.

Впервые после войны я был в Кишиневе в 1965 году. И не узнал город. Какие резкие перемены произошли в столице Молдавии с момента освобождения ее от гитлеровских захватчиков! Все эти дни я был под впечатлением того, что попал в прекрасный, совершенно незнакомый мне город.

Собственно, так оно и было. Этот новый Кишинев я не видел, а тот, который видел тогда, на рассвете и днем 24 августа — ничем не напоминал мне этот. Тогда были бесконечные руины да дымящиеся пепелища вместо улиц. Развороченные парки и разрушенные дороги, оборванные электрические провода, поваленные столбы. Но люди, что встречали нас улыбками и объятиями, цветами и радостными возгласами, были такими же приветливыми и радушными, какими увидел я их в 1965 году, в двадцатилетнюю годовщину нашей победы над фашизмом.

О людях земли молдавской я не могу не рассказать того, что помню еще со времен войны. В тяжелых условиях мы вели боевые действия по освобождению Молдавии и в обороне не знали покоя. И во все эти опасные часы рядом с нашими воинами, бесстрашно сражавшимися с врагом, обязательно были и местные жители.

В весеннюю распутицу, когда грязь была по колено, когда автотранспорт почти не мог передвигаться, местное население помогало нашим воинам тащить орудия и другую боевую технику, на своих плечах переносило боеприпасы. Помогали молдаване также добывать разведывательные данные, всегда охотно предлагали свои услуги проводников, хотя нередко им это могло стоить жизни.

Душа народа — доброго, мудрого, удивительно щедрого — открывалась нам при каждой встрече. Помню, в одном из сел было это, если не изменяет мне память, в Васкауцах, подошел ко мне хозяин дома, где временно задержались мы.