В боях за Молдавию. Книга 6

До 20 августа 1944 года на плацдарме Кицканы — Копанка было относительное затишье. Обычно в таких случаях Советское информбюро передавало: идут бои местного значения. Фронтовики хорошо понимали, что кроется за этой короткой фразой: дуэли орудийных батарей, бомбежки и штурмовые налеты авиации, разведки боем с целью захвата «языка», снайперские перестрелки. Обычные фронтовые будни.

В один из летних дней наш 60-й гвардейский стрелковый полк был отведен в район восточнее Тирасполя на отдых и пополнение. Но это не означало, что мы праздно проводили время. Много внимания уделялось боевой подготовке, проводились различные занятия, учения. Было ясно, что предстоит большое наступление, и мысли об этом воодушевляли, хотелось, чтобы скорее наступил долгожданный день.

В канун Ясско-Кишиневской операции наш полк в составе 20-й гвардейской стрелковой дивизии вышел к селу Ермоклия и окопался на окраине.

Некоторые бойцы даже слегка поворчали: зачем землю рыть, так прочно устраиваться, будто собираемся отсиживаться в обороне. Ведь каждому понятно — будем наступать.

Командир зенитно-пулеметного взвода младший лейтенант решительно пресек разговоры и проследил, чтобы все подчиненные отрыли окопы и огневые ячейки для пулеметов в полный профиль.

Предусмотрительность оказалась не напрасной.

На рассвете 21 августа гитлеровцы обрушили на наши окопы огненный шквал. Потом показались танки.

Поле боя заволокло дымом и гарью. Снаряды кромсали землю. Едкий дым ел глаза и мешал вести прицельный огонь по гитлеровцам, бежавшим за танками.

На позиции 60-го полка двигалось свыше 20 вражеских танков. Гвардейцы встретили их плотным ружейно-пулеметным огнем.

Заговорили реактивные минометные установки «катюши» и «андрюши». Залп за залпом били они по скоплениям врага. На поле боя горели «тигры», «пантеры», «фердинанды». Но гитлеровцы упрямо шли напролом, не прекращая натиска.

Так получилось, что сержант Николай Касьянов после первых минут боя остался в окопе один. Все пулеметчики его отделения были ранены и отправлены в тыл. Касьянова тоже дважды зацепили осколки — в предплечье и ногу, но он оставался в строю. Лежал за ручным пулеметом и посылал короткие очереди, приговаривая при этом: «Ну, гад, здесь ты не пройдешь!»

В разгар схватки в его окопе появился Александр Служивый, земляк, односельчанин. Торопливо заговорил:

— Николай, что ты сделаешь своим пулеметом против танков? Давай отходить.

— Паникер, — отрезал Касьянов. — Будем драться здесь. Умрем, а врагу не уступим.

Невдалеке разорвался снаряд. Осколок попал Служивому в руку. В третий раз был ранен и Николай. Опустившись на дно окопа, Александр разорвал рубашку на ленты и перевязал ими рану сержанта. Бинтов у него уже не было.

Преодолевая невыносимую боль, Касьянов вновь прильнул к пулемету. Кончились патроны. Вдвоем поставили новый диск, и Николай снова открыл по фашистам огонь. «Давай, гады, подходи ближе! Я угощаю свинцом! Ну как, вкусно? То-то, знай гвардейцев и наш 60-й полк!»— лихорадочно выкрикивал он.

Поливал фашистов огнем до тех пор, пока оставалось сил. Потом, полуживой, упал на бруствер. А вражеский танк был уже в нескольких метрах от их окопа. Служивый едва успел затащить сержанта в окоп, как танк раздавил пулемет, навалился многотонной тяжестью на окоп. Стало темно, как в погребе. Запахло маслом и гарью выхлопных газов. На дне окопа лежали раненые гвардейцы, а танк вращался, как карусель, на одном месте, стараясь заживо похоронить наших бойцов. Но тут из соседних окопов в него полетели бутылки с горючей смесью и гранаты. Уже на окоп ефрейтора Гуренко поползли три «тигра». Он прижал к груди теплые гранаты, с возгласом: «Прощай, Родина! Смерть немецким захватчикам!»— подбежал к передней машине. Раздался оглушительный взрыв, танк закружился на месте. Остальные попятились назад.

Ефрейтор Гуренко посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза.

Южнее Ермоклии вновь наступали вражеские танки. На прямую наводку требовалось поставить тяжелые орудия, только их снарядами можно пробить толстую броню «тигров». Но таких орудий не было.

Ефрейтор А. Гусев потребовал стрелять из пулемета по смотровым щелям танков. Но эффекта такой огонь не давал. Громадные и неуклюжие машины медленно надвигались на окоп.

За танками, далеко отстав от них, бежали, пригнувшись, вражеские пехотинцы.

Врага нужно остановить, не пропустить через передний край!

Но что предпринять? Гвардеец долго не раздумывал. Обвязался гранатами, выскочил из окопа и, пригибаясь к земле, побежал навстречу «тиграм». Вот он сделал последний шаг. Раздался взрыв, бронированное чудовище окуталось черным дымом и огнем.

Ефрейтор Александр Гусев вошел в летопись истории Великой Отечественной войны как Герой Советского Союза.

В разгар боя подоспели тяжелые самоходные орудия. Они прямо с ходу выходили на прямую наводку и открывали огонь по вражеским танкам. Дымными кострами запылали «тигры» и «фердинанды». Уцелевшие танки противника повернули обратно.