В боях за Поднебесную. Русский след в Китае

Тем не менее 14 февраля 1950 г. между Советским Союзом и новым Китаем был подписан договор о дружбе и сотрудничестве. Канва документов, разработанных и принятых за время пребывания Мао Цзэдуна в Москве, в целом соответствовала договору и документам от 1945 г., по отличалась по существу. По сей день многими историками и политологами договор 1950 г. расценивается как ошибка Сталина, не разгадавшего хитрость «восточного гостя». Так, сопоставляя советскую позицию на переговорах с представителем Чан Кайши в 1945 г. и спустя пять лет с Мао Цзэдуном, советский дипломат A.M. Дедовский отмечает: в 1945 г. правительство СССР «очень твердо отстаивало свою позицию, связанную с защитой государственных интересов СССР, имея в виду, в частности, огромные по тем временам капиталовложения, внесенные Россией в Маньчжурии. В переговорах же с Мао Цзэдуном Сталин проявил беспрецедентную в международных отношениях уступчивость и встал на путь отказа от всего, что СССР получил по договору 1945 г. и по предыдущим соглашениям, начиная с русско-китайского договора 1896 г. о союзе и постройке Китайской Маньчжурской железной дороги»^{184}.

Действительно, соглашение 1945 г. о совместном использовании Китайско-Чанчуньской железной дороги (КЧЖД) было заключено на 30 лет, с последующей передачей всего имущества Китаю. А по соглашению 1950 г. совместное использование сократилось до двух лет. Город Дальний (Далянь) в соглашении 1945 г. объявлялся в соответствии с ялтинскими решениями открытым портом, но под советским руководством. Соглашение же 1950 г. предусматривало передачу властям Китая всего имущества, находившегося во владении или аренде советской стороны в течение 1950 г. Порт-Артур (Люйшунь) по соглашению 1945 г. становится советской военно-морской базой на 30 лет, а по новому соглашению подлежал передаче Китаю со всем имуществом не позднее 1952 г.

Кроме этого КНР предоставлялся кредит в 300 млн. рублей для закупки оборудования на беспрецедентно льготных условиях — под 1% годовых[114]. Наконец, за три месяца пребывания Мао Цзэдуна в СССР неизменно удовлетворялись его просьбы: о помощи советской авиации при переброске войск НОА в Синьцзян, об экономической помощи приграничным районам Китая и т.д.^{185}

Уступки советского лидера очевидны. Тем не менее следует учитывать, что в тот период для СССР было жизненно важным удержать свои позиции, завоеванные в годы Второй мировой войны, и получить максимальную отсрочку назревавшей тогда третьей мировой. Прочный союз с самой многонаселенной страной мира был для СССР в тот момент важнейшим фактором устрашения США — потенциального агрессора, безраздельно владевшего атомным оружием. В этом случае «уступки» советского лидера полностью оправдали себя. На долгие годы Сталин стал для Мао Цзэдуна «учителем революции во всем мире» и «лучшим другом китайского парода».

Соответственно, для укрепления позиций нового союзника Советский Союз вынужден был оказать ему масштабную помощь, в том числе военную. И она была оказана в полной мере. В первую очередь в формировании китайских ВВС и войск ПВО.

Впервые за помощью в создании ВВС (официально образованы 11 ноября 1949 г.) китайские коммунисты обратились к СССР летом 1949 г. 1 августа 1949 г. в Москву в числе делегации КПК, возглавляемой Лю Шаоци, прибыли авиационные специалисты Лю Ялоу, Чжан Сюэши, Ван Пин'ян и др. с просьбой оказать содействие в создании шести авиашкол (двух бомбардировочных и четырех истребительных), а также в поставке боевых самолетов для формирования ВВС и организации парашютно-десантной части в 800 — 1000 человек. Свои потребности они оценили в 1200 летчиков и 2000 техников, 200 истребителей и 80 бомбардировщиков^{186}. В это время НОАК обладала лишь 26 боевыми самолетами американского и английского производства (Р-51, «Москито», В-24, В-25, С-46, С-47, АТ-6, РТ-19) и одной авиашколой с 35 — 40 самолетами, где преподавали 19 японцев[115].

19 сентября 1949 г. по просьбе руководителей КПК советское правительство приняло решение послать в Китай военных специалистов, подбор которых проводился заранее. В конце сентября в Пекине уже работал военный советник генерал-лейтенант П.М. Котов-Легоньков со своим аппаратом, куда входили заместитель главного советника и старшие советники по основным родам войск. К 7 октября были подобраны и специалисты для создания шести летно-технических школ. В целом к концу декабря 1949 г. с Народной освободительной армией Китая сотрудничали 1012 военных специалистов из СССР^{187}.