В боях за Украину

23-й танковый корпус в бой введен не был. Решено было не торопить Е. Г. Пушкина. Дали ему еще один день на подготовку. Кроме того, обозначившийся успех надо было расширить ночными действиями.

27 ноября наступление началось в 8.00 при поддержке танкового корпуса. Сразу же сказалось участие в бою танков. Наши войска продвинулись на 10–12 километров и овладели Первомаевкой, Растаньем, Петриковкой, Александрополем, Пропашным, Гегеловкой, Котляровским.

Казалось бы, не такое уж эффективное продвижение. Однако вспомним, с чего мы начинали, как ставились задачи наступления на 14 ноября. Линия, намеченная для первого этапа наступления, проходившая через Екатериновку, Владимировку, Томаковку, Незабудино, Натальевку, Пропашное, Павловку, осталась далеко позади. Общее продвижение местами составило уже до 30 километров. Однако только километрами итоги наступательных операций в грязь и распутицу измерять и оценивать было бы неправильным. Создавалась ситуаций неблагоприятная для частей противника, оседлавших шоссейные дороги Днепропетровск — Запорожье, Днепропетровск — Никополь. Мы выходили в тыл этим частям. Перед фронтом левофлангового 29-го гвардейского корпуса противник начал отходить, уплотняя свою оборону вокруг Никополя.

Таким образом, одним флангом армия вплотную придвинулась к Николаевке и стучалась в ворота, ведущие в Апостолово, другим флангом зависла над марганцевыми рудниками, ради которых Гитлер и держал здесь 6-ю полевую и 1-ю танковую армии. До марганцевых рудников оставалось около 30 километров.

Попытки развить наступление 29 и 30 ноября ни к чему не привели. Нужно было вновь собираться с силами. Противник уплотнил оборону, мы стояли на рубеже, с которого начиналось сопротивление всех основных сил, собранных Гитлером для защиты Никополя и Марганца.

Все говорило о том, что еще не свершился тот цикл событий, который вынудил бы врага оставить Никополь. Командование фронтом потребовало незамедлительного наступления. Еще один рывок. В армию был возвращен из резерва 33-й стрелковый корпус. Мы его ввели между 28-м и 4-м гвардейскими корпусами. Но и в 33-м корпусе не было танков. А штыком глубокоэшелонированную оборону не пробьешь!

5 декабря началась артиллерийская подготовка. Мы могли израсходовать лишь треть боевого комплекта. В снарядах нам никто не отказывал. Но как их было доставить к артиллерийским позициям, когда машины вязли в земле по ступицы? Не могли стронуться с места и машины, снабженные тремя ведущими мостами.

Артподготовка длилась целый час, но прошла вяло. Это же количество снарядов можно было бы выпустить и за 20 минут. Пехота двинулась в атаку и, конечно, тут же была вынуждена залечь.

Командующий фронтом дал указание закрепиться на достигнутых рубежах, провести боевую подготовку, влить в части полученное пополнение и возобновить атаки 10 декабря.

Новые попытки тоже мало что дали. Правда, мы овладели крупными населенными пунктами, расположенными на направлении к марганцевым рудникам: Токмаковом, Чумаками и Лебединским. Дальше никак.

В эти дни произошла большая беда с начальником разведки армии полковником М. З. Германом.

Всем нам вдруг пришлось задуматься о доверии к человеку, о его мужестве и стойкости в условиях, несколько отличных от открытого боя.

Михаил Захарович Герман прошел боевой путь в армии, по существу, со дня ее создания. Это был способный разведчик, умевший не только анализировать собранную информацию, но и организовать ее, выбрать направление для работы разведчиков. И мужественный человек…

Полковник Герман и его порученец капитан Червоиваненко возвращались после поездки по войскам. Возвращались в свой штаб, который тогда размещался в поселке Незабудино. Кто лучше Германа знал расстановку сил на фронте, расположение частей, линию обороны противника? Но одно дело карта и линии, нанесенные на карте, совсем другое дело — ориентировка на местности. Украинская степь. На дорогах почти никаких ориентиров. Только прирожденный степняк способен разобраться в хитросплетениях полевых дорог.

Погода в тот день выдалась морозной, что совершенно изменило начертания дорог. Все смерзлось. Колеи стояли высокими мерзлыми отвалами. Приходилось объезжать дороги полем. Не мудрено заблудиться, допустить просчет во времени. И заблудились. Полагая, что едут к выброшенному к передовой позиции наблюдательному пункту, Герман и Червоиванснко проехали через позиции наших войск. До окопов противника оставалось не более 25 метров, когда навстречу выскочили вражеские автоматчики. Они, вероятно, удивились не меньше, чем наши разведчики.

— Назад! Противник! — крикнули почти одновременно полковник и капитан.

Водитель Николай Кучин, не останавливаясь, круто развернул машину, дал полный газ и повел машину зигзагами в сторону наших позиций. Тут же гитлеровцы открыли ураганный огонь. Пули прошивали кузов машины насквозь. Метров на 200–300 машина все же отъехала от вражеских траншей. Но вот ход ее замедлился, и она остановилась. Кучин начал сползать с сиденья, успел сказать:

— Товарищ полковник, сообщите жене…

И затих.