В боях за Украину

Мы заняли новые позиции, нисколько не меняя распорядка жизни в армии. По-прежнему шла работа по укреплению оборонительных рубежей, шли учения в войсках, отработка взаимодействия в наступательных операциях и в обороне, командиры дивизий обменивались между собой опытом, шли командно-штабные учения.

На партийных и комсомольских собраниях подводились итоги политической работы в боевой обстановке, обсуждался опыт прошлых боев, разъяснялись новые задачи, продиктованные временем и изменением общей обстановки на фронтах Отечественной войны.

Именно на партийных и комсомольских собраниях со всей остротой чувствовалась перемена настроения в войсках. Мы получили задачи на оборону и обсуждали их на собраниях. На них говорилось фактически о возможностях нашего наступления.

Менялось все. Менялось настроение в армии, приобретался командирами опыт, менялась техническая оснащенность. Промышленность, перебазированная на Урал и в Сибирь, наращивала свои мощности. Шли к нам новые танки, которые уже прекрасно зарекомендовали себя в бою. Наши самолеты не уступали теперь немецким, мы это воочию видели в воздушных боях, которые разыгрывались над расположением нашей армии.

Шло время. Ранняя украинская весна уже повернула на лето. Реки вошли в свои берега, подсохли дороги. Фронт все еще не приходил в движение. Шли бои лишь местного значения. Доходили до нас, однако, сведения, что в Брянских и Белорусских лесах усилили свою активность партизанские соединения, нанося ощутимые удары по коммуникациям противника. И все…

Мы использовали каждую свободную минуту для того, чтобы готовиться к наступлению. Я старался проконсультироваться и с командирами высоких рангов о методе наступательных операций, перенять у них опыт вождения войск во время маневренного наступления, старался выведать у них все, что им удалось узнать о поведении противника во время нашего наступления. Очень были для меня полезны встречи с генералом армии Николаем Федоровичем Ватутиным. Николай Федорович подробно рассказывал мне о прорыве немецкого фронта на Дону в ноябре 1942 года, о продвижении наших войск от Дона до Северного Донца. Его рассказы были крайне интересны. Он никогда не преуменьшал силы противника, не переоценивал и наши успехи, всегда с полной беспощадностью вскрывал недостатки, мешающие нашей армии.

Встречался я и с Василием Ивановичем Кузнецовым, командующим 63-й армией.

В. И. Кузнецова я знал еще до войны по совместной службе в Белорусском военном округе как разумного и волевого командира.

В. И. Кузнецов в Сталинградской битве показал себя выдающимся военачальником. 63-я армия в процессе наступательных боев на Дону была преобразована в 1-ю гвардейскую и решительно действовала на самых ответственных оперативных направлениях.

Генералы В. И. Кузнецов, П. С. Рыбалко и Ф. М. Харитонов обратили мое внимание на одно немаловажное обстоятельство. В сорок первом и в сорок втором годах, даже во время развития своего наступления гитлеровцы отнюдь не везде создавали окружение нашим войскам, а шли во многих случаях лишь на создание видимости окружения. После Сталинграда они сами стали панически бояться окружения и были очень чувствительными к воздействию на их фланги. Еще больше гитлеровцы боялись появления наших танков в своем тылу. Они тут же сворачивали оборону и стремительно отходили.

Павел Семенович Рыбалко приоткрыл мне и причины нашего отступления весной из Харькова. Его войска ворвались в этот важнейший промышленный центр Украины с ходу, на плечах растерянного противника овладели Харьковом. Если бы вовремя были подтянуты тылы, а войска были бы обеспечены горючим и боеприпасами, немецко-фашистские войска не овладели бы вновь Харьковом.

Именно там на Северном Донце, я столкнулся впервые с довольно странным обстоятельством, которое заставило меня задуматься над психологией противника.

Я изучал обстановку на участке фронта, который должна была оборонять 8-я гвардейская армия или на котором она должна была наступать. Наша армейская разведка в обычном порядке доставила «языка». Военнопленный показал, что он из 6-й полевой армии. Наши разведчики сначала не поверили ему. Ведь 6-я полевая армия прекратила свое существование в Сталинграде. Пленный разговорился и объяснил, что Гитлер особым распоряжением создал вновь 6-ю армию, назвав ее «армией мстителей». Командовал этой армией генерал-полковник Холлидт, стремившийся в какой-то степени заменить в немецко-фашистских войсках Паулюса и успевший заслужить доверие Гитлера. Мы попытались расспросить немецкого солдата, за что же он собирается мстить? За Сталинград? Одно слово «Сталинград» вызвало массу эмоций у солдата, который оказался смышленым. Он рассказал нам, что в вермахте опасно произносить это слово. Не потому опасно, что кто-либо скрывает историю его разгрома в Сталинграде. Нет! Для гитлеровцев Сталинград стал вообще синонимом поражения. Словом «Сталинград» обозначается теперь любая угроза поражения.