В боях за Украину

Силовая разведка боем проводилась и ранее. Строилась она таким образом: перед наступлением дивизии первого эшелона выделяли для силовой разведки боем по одному, иногда по два батальона. Этой атакой выявлялись слабые и сильные места вражеской обороны, во время боя противник раскрывал расположение своих огневых средств. В результате мы могли уточнить систему обороны, те точки, по которым надо было сосредоточить огонь артиллерии.

Противник изучил этот порядок и знал, что после такой разведки боем именно на этом участке через день-два, непременно утром, начнется наше наступление. Естественно, что он принимал свои меры. Он заранее подтягивал к этому участку фронта свои резервы, а в иных случаях шел и на более сложный маневр: перед нашим наступлением он отводил войска из первых траншей, и артиллерийская подготовка проводилась по пустому месту, а во вторых траншеях, в глубине обороны, он встречал атакующие части плотным огнем из огневых точек, не разрушенных артиллерией.

Именно на этом «отработанном» приеме с отводом войск — тоже шаблон! — мы и решили поймать противника.

На этот раз силовая разведка должна была проводиться как первая фаза всего наступления, наступления ограниченными силами с последующим, без какой бы то ни было паузы, вводом главных сил.

Что это нам давало?

Если противник узнает о готовящемся наступлении и отведет свои главные силы с первой позиции, оставив на них лишь боевое охранение, то силовая разведка при поддержке артиллерии уничтожит его боевое охранение и овладеет первыми позициями без введения в бой главных сил. Если же противник решит оборонять первые позиции и наша силовая разведка будет остановлена его огнем, то для отражения этой атаки ему придется пустить в ход всю систему своего огня, полностью раскрыть ее перед нашим наступлением. Пока ведется силовая разведка, артиллеристы и все наблюдательные пункты получают возможность засечь огневую систему противника. На обработку этих данных потребуется не более одного-двух часов. Через час или два после силовой разведки мы могли начать полную артподготовку перед атакой всеми силами. Огонь артиллерии при таких условиях приобретал наибольшую результативность. За час — за два противник не мог произвести серьезной перегруппировки, даже если бы и попытался это сделать.

Вместе с тем здесь действовал и психологический фактор. Противник, отразив силовую разведку, мог полагать, что наступление, как было заведено раньше, начнется лишь на следующий день — не ранее. Этим он как бы расслаблял свое внимание, ожидая почти суточной передышки. Вместо передышки, вместо паузы — уничтожающей силы артиллерийский удар, а вслед за ним — атака всеми силами.

Прием этот как будто бы прост. Но читатель должен уяснить себе, что простых приемов в бою не бывает, когда войска должны действовать в сложном взаимодействии. Любой тактический прием только тогда имеет ценность, когда доступен, понятен каждому бойцу, когда он может быть исполнен всеми, начиная от офицеров и кончая рядовыми бойцами. Суворов когда-то говорил, что «каждый солдат должен понимать свой маневр». Эти слова сказаны им не случайно. Над картой, в тиши блиндажа или в кабинете, командующий армией, фронтом, штабной офицер может изобрести немало тактических приемов со сложнейшими перестроениями, которые в умозрительном плане могут показаться и весьма эффективными. Но они должны быть обязательно просты, легки в исполнении, их должны освоить, а не только понять непосредственные исполнители, то есть солдаты. Когда имеешь дело с большими людскими массами, с массами, в которых тысячи различных характеров, быстрых или медлительных, с великолепной реакцией или с реакцией замедленной, достигнуть этого не просто; выучка войск именно и измеряется по тому, как ими освоены приемы боя. Надо помнить, что в бою легких маневров не бывает, ибо противник тоже не дремлет, он следит за тобой, он может разгадать твой прием, а если ты помедлил с его исполнением, он может применить контрприем, в результате которого ты понесешь тяжкие потери.

Поэтому я стою за простоту маневра, за простоту и доступность тактического приема. Простота поражает значительно сильнее, чем оставшаяся на бумаге «сложность».

Дня за три до наступления командующий фронтом приехал на курган Могила Орлова и пригласил к себе меня, командующего 46-й армией генерала В. В. Глаголева и командира 4-го гвардейского механизированного корпуса генерала Т. И. Танасчишина. Здесь Р. Я. Малиновский дал последние указания о взаимодействии флангов 8-й гвардейской и 46-й армий. На этом совещании присутствовал и представитель Ставки А. М. Василевский.

Я поинтересовался у Р. Я. Малиновского, каким образом будет введен в бой корпус Т. И. Танасчишина.

Малиновский переглянулся с Василевским.

— Ну что же, — сказал он, — Сейчас трудно, это предугадать. Все зависит от того, как пойдет наступление, где образуется прорыв. Все зависит от того, какая из армий выйдет первой на рубеж Златоустовка, Ново-Украинка, Павлополье… Где будет прорвана оборона противника, там и введем танки в бой…