В больнице для умалишенных

- C'est ce que je me suis dit {Так я и сказал самому себе.}. Но я решился выйти из него с честью. Я остановился перед нею и голосом, не допускающим возражений, произнес: Madame! des raison de haute politique exigent que le Marfori me cede la place. C'est triste, mais c'est vrai {Сударыня! соображения высокой политики требуют, чтобы Марфори уступил мне свое место. Это печально, но так нужно!}. На минуту, она, казалось, задумалась, но скоро я мог уже убедиться, что взор ее постепенно приковывается к моему мундиру. Еще мгновение - и поручение Бейста было бы выполнено! Как вдруг нас оглушает целый залп ружейных выстрелов. Isabeau бледнеет и восклицает: это проказы изменника Серрано! Marfori se retrouve mal; la mere Patrocinia qui venait de rallumer son cierge, le laisse tomber a terre {Марфори снова дурно; мать Патрочиния, которая вновь зажгла свечу, роняет ее на пол.}. Один я, с палашом в руках, жду разъяснения этого беспорядка. В эту минуту входят: Серрано, Прим и Топете. - Madame! - говорит Прим, - карета готова! - Но позвольте, messieurs! - вступаюсь я, - по крайней мере, объясните мне, что такое здесь происходит? - Молодой гонвед! отвечает Серрано, - то, чему вы сейчас были свидетелем, называется по-здешнему _гишпанскою революцией!_

- Тс... следовательно, ты был, так сказать, косвенной причиной, изменившей лицо Испании?

- C'est vous qui l'avez dit, mon oncle {Это сказали вы, дядюшка.}. Но представьте себе мое изумление! Начинается суматоха невообразимая. Isabeau укладывается, Марфори, с зеркальцем в руках, фабрит себе усы на дорогу, la mere Patrocinia впопыхах куда-то засунула ящик, в котором была заключена египетская тьма... Я один все еще держусь и протестую; je risque meme le nom du chenapan Beust - eh bien! pas le moindre effet! L'on s'en moque - et voila tout. "Alloz nominos doz popoloz Espagnoloz! Vos povedoz filadoz!" ce qui en bon francais veut dire: au nom du peuple espagnol! Vous pouvez filer! - s'explique enfin Topete en accentuant sur les oz. Alors je me dis: ah bas! si c'est au nom du peuple espagnol - c'est autre chose! Filons! je n'ai rien a objecter! Et v'ian! me voila derechef a Vienne, faisant le pied de grue dans l'antichambre du comte Beust! {я рискую даже назвать имя негодяя Бейста - и что же? ни малейшего эффекта! Посмеиваются над этим - и все тут! "Во имя испанского народа!", что на добром французском языке должно означать: во имя испанского народа! Вы можете убираться! - говорит наконец Топете, налегая на oz. Тут я говорю себе: ну, если во имя испанского народа - это другое дело! Уберемся! не возражаю! И вот я снова в Вене, дожидаюсь в приемной графа Бейста!}

- Ну, Бейст-то, я думаю, пожурил-таки тебя!

- Совсем напротив. Принял с распростертыми объятиями. A votre insu,сказал он мне, - vous avez fait une revolution, et pour le moment c'est tout ce qu'il nous faut! la candidature Hohenzollern va faire le reste! Jeune homme! Vous pouvez aller paitre a Penza! {Сами того не зная, вы совершили революцию, а в настоящее время это все, что нам нужно! Кандидатура Гогенцоллерна сделает остальное! Молодой человек! Вы можете отправиться пастись в Пензу!}

- Ну, а награды-то все-таки не дали?

- Награду, mon oncle, я получил уже здесь. Как только я явился сюда с письмом от Бейста, так меня сейчас же произвели в "хронические"!

Сказав это, Ваня вдруг поник головой. Возбужденное состояние, в котором он находился во время рассказа об испанской дипломатической кампании, внезапно оставило его, и он впал в полнейшую прострацию. Он беспрестанно тер себе лоб, как бы отгоняя несносную головную боль, боязливо дул по обе стороны на плечи и бормотал:

- Le titre d'aliene chronique - c'est presque l'equivalent du titre de grand d'Espagne! Ah! C'est un bien grand fardeau a porter, mon oncle! {Титул хронического сумасшедшего - это почти равно титулу испанского гранда! Ах! Очень тяжело носить такое бремя, дядюшка!}