В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

Стратегию и тактику ещё предстояло разработать, но Люций был уверен, что немного времени у них осталось. Нотт, ошеломлённый этим новым Люциусом, даже не мог ничего возразить и только слабо кивал, находя подтверждение своим тайным невесёлым мыслям о будущем волшебного мира.

Теперь Нотт, ёжась под внимательными взглядами своего Ближнего круга, излагал малфоевские идеи. Ясное дело, получалось у него вовсе не так гладко, как у Люция, но маги бледнели и беззвучно хватали ртами воздух – значит, проняло.

– И ты, скотина родовитая, хотел нас отослать! – гаркнул Флинт. – Совести у тебя ни на кнат, Магнус.

– Сам такой, – вяло огрызнулся утомлённый долгой речью Нотт. – Это если бывают родовитые тролли.

– А почему этот разговор Малфой завёл именно сейчас, а не, скажем, годом раньше? – Ургхарт хмуро сощурился. – Звёзды сошлись?

– Сказал, что на днях лично убедился в правильности догадок, – пожал плечами Нотт. – Из мальчишки Поттера делают поводок для твари. Его якобы воспитали маглы и он носит некромантский амулет. Очень старый, европейской работы.

– Мерлин, ребёнка-то за что? – воскликнул Блетчли, его сын был самым младшим из детей Ковена.

– Во имя общего блага, не знаешь, что ли, – проворчал Причард. – Общее благо, оно такое, всё стерпит. Бэддок прав, мы надорвёмся. Что ты там говорил про второй состав, Магнус?

– Сколько денег тебе Малфой обещал? – Ургхарт встряхнулся и вскочил из-за стола. – Если хотя бы тысчонку в месяц, то будет нам и второй состав.

Нотт ухмыльнулся:

– Люций обещал всё, кроме жены. Деньги, амулеты, книги, земли мэнора, гоблинов на побегушках, Нидвудский лес и Фенрира со стаей.

Маги застыли и потрясённо уставились на сюзерена.

– Чего пялитесь? – смутился Нотт. – Из-за одних денег я никогда бы не согласился. Только уж очень новой войны не хочется.

– Вот интересно, а что Малфой сделал, если бы ты отказался? – отмер Ургхарт. – К кому пошёл?

– Ни к кому, – вздохнул Нотт. – Я от неожиданности думал очень долго, просто в себя прийти не мог. И Люциус решил, что я не заинтересован.

– И что?

Нотт покраснел:

– Он встал на колени и попросил принять своего сына в Ковен, не дожидаясь совершеннолетия. Как сироту. А сам собрался идти убивать Дамблдора. Не сказал, но думаю, что и Нарцисса тоже знает. Она – Блэк, сами понимаете.

– Врёшь! – выдохнул Причард.

Магнус обиделся и гневно засопел.

– И ты, конечно, сразу согласился на всё, – заржал Ургхарт. – Моментально.

– А что бы ты сделал, окажись перед тобой Малфой на коленях? – буркнул Нотт, всё ещё пунцовый от смущения.

– Я бы, – мечтательно завёл глаза Флинт, – расстегнул штаны. Гнида гнидой, а красивый, сука, как… как…

Ближний круг грянул хохотом, а Нотт убито махнул рукой.

Соратнички, люби их гиппогриф.

Когда в мутное, отродясь не мытое окно развалюхи в Паучьем тупике магловского городишки Коукворта постучалась роскошная снежно-белая сова, хозяин развалюхи сосредоточенно размышлял над загадочным поведением своего любовника.

По всем расчётам, любовник уже должен был прислать три-четыре письма с извинениями и сделать несколько попыток объясниться лично. Во всяком случае, последние десять лет всё так и шло – Северус затевал ссоры, а Люциус каялся во всех грехах, истинных и мнимых, и вымаливал прощение.

Сейчас же творилось нечто странное, после последнего скандала прошло почти две недели, но Люций не давал о себе знать. Северус даже начал беспокоиться, не случились ли чего. Беспокойство мешалось с изрядной порцией досады – нашёл о ком думать, это же Малфой, который вывернется из любой ситуации и будет, как ни в чём не бывало, продолжать выносить мозги окружающим.

Люциус был проклятьем Снейпа. Единственный из многих и многих поколений Малфоев, уродившийся без капли ума, Люц достался не кому-нибудь, а именно ему, Северусу Тобиасу Снейпу, будто Метки и Дамблдора было мало.

Тогда, после гибели Лили и её никчёмного муженька, Северус всерьёз подумывал о сведении счётов с жизнью. Умом Снейп понимал, что гибель Поттеров – кошмарно несчастливое стечение обстоятельств, но со своими чувствами он ничего не мог поделать.

Как это ни странно, но из самоубийственного настроения его вышибла Нарцисса Малфой. Её муж, сентиментальный рохля, изнеженный и избалованный сверх всякой меры, был необычайно хорош в постели. Северус и сам не понял, как стал любовником Люциуса Малфоя – богатого и красивого наследника древнего рода, которого видели в стыдных снах все худо-бедно половозрелые маги и ведьмы волшебного мира.

Самое странное, что Северус очутился в постели у Люца сразу после скоропалительного замужества Лилиан Эванс, как будто Малфой этого ждал.

Пламенно любить прекрасную женщину и трахаться с самовлюблённым павлином – поначалу Снейп не мог найти себе оправдания. Но с течением времени, Северус понемногу успокоился и понял, что на самом деле во всём виноват Люц. Он и Северуса совратил, и собственной женой пренебрегал, отчего та заимела огромный зуб на мужниного любовника.

Нарциссу можно было понять и, не будь она Блэк, даже посочувствовать. Но Северус вот уже десять лет всерьёз опасался за свою жизнь.