В борьбе с большевизмом

«Войска моей славной армии. За последний месяц борьбы за выход на большевистский фронт с целью обеспечить себе спокойную, планомерную боевую работу, дабы никто не угрожал бы Вам с флангов и тыла, я находился в таких тяжелых условиях, что сердце мое обливалось кровью. Нам упорно не разрешали делать наше святое дело – идти на помощь нашим матерям и отцам, гибнущим от руки палачей большевиков, при молчаливом согласии наших бывших союзников. Когда же мы выполнили задачу по обеспечению тыла и флангов – суда Англии и Франции открыли огонь и уничтожили у Больдера полбатальона 1-го пластунского полка и у Торенсберга много доблестных героев солдат бывшей германской армии, идущих вместе с нами для спасения нашей Родины. Не желая давать возможности купаться в крови солдат моей армии, я приказал моим войскам отойти на линию Олая, которую суда “союзников” обстреливать не могли. На это “союзники” ответили запрещением подвоза, имеющегося у меня за границей запаса теплых вещей, обмундирования и продовольствия, благодаря чему мы мерзли и часто голодали. Кроме того “союзники” снабдили эстонцев и латышей вооружением включительно до танков.

Присланные ими для генерала Юденича танки оказались негодными, тогда как данные латышам немедленно вступили в бой и в последнем бою наша доблестная артиллерия уничтожила один из этих танков. Невзирая на эту помощь, Вы должны знать, что латышские банды на 65 % уничтожены. Вам так же, как и мне, должна быть ясна цель Англии расчленить Россию для личных коммерческих и военных выгод. Англия, для того чтобы своим капиталом завладеть всем миром, должна уничтожить двух сильных противников – Россию и Германию. Ей может это удастся, если Вы недостаточно проникнетесь чувством долга и любви к Родине.

Вы должны забыть свои личные дела и стать мощной стеной перед злейшим врагом нашей Родины. При Вашей честной работе и поддержке я сумею сделать все, что необходимо для спасения несчастной России.

Кровью, пролитой армией, именем чести и благородства всех бойцов наших добровольческих армий и всем святым каждого в отдельности человека – призываю Вас к вере в Бога, к тесному единению, безропотному служению высокой идее освобождения Родины. Да благословит Вас Господь Бог».

16 ноября, дабы обеспечить беспрепятственный отход войск к германской границе «Железной дивизии» занимавшей позиции непосредственно у Митавы, приказано было перейти в короткое наступление с целью рассеять скопившиеся там латышские войска. Наступление началось в 7 часов утра и было настолько стремительно и неожиданно для латышей, что последние, после слабого сопротивления, обратились в паническое бегство. Эскадрилья наших аэропланов беспощадно расстреливала их части, сосредоточенные на шоссе Митава – Рига. Этот короткий удар навел на латышей такой страх, что они, после моего отхода из Митавы, только на следующий день рискнули занять город.

Они потеряли во время этого моего наступления более 500 убитых и 1000 раненых, бросив их вместе с батареей и пулеметами на месте своего расположения. Мои наступающие части прошли около 20 верст, не встретив никакого сопротивления и, согласно приказу, ночью возвратились в исходное положение.

В ночь с 21 на 22 ноября нами была оставлена Митава. Армия начала отход на линию Шавли – Муравьево. Германские части стягивались к Шавли, русские к Муравьево.

Перед отходом первого эшелона генерал Эбергардт прислал ко мне своего офицера с извещением, что к моим услугам предоставлен салон-вагон. Поблагодарив, я отказался, так как салон-вагон был в составе первого отходящего поезда, а я решил следовать с моими солдатами. С последним поездом я выехал в направлении на Шавли.

У ст. Мишкуци (перед Шавли) поезд был жестоко обстрелян ружейным и артиллерийским огнем литовцев. Пришлось остановиться и отогнать их. Лейтенант Дам, рассыпав в цепь находящихся в поезде солдат, с тросточкой в руке повел их вперед и обратил литовские войска в бегство. В поезде, однако, было много убитых и раненых.

С предыдущим поездом, уже за ст. Шавли, литовцы поступили так же: было много раненых женщин, детей и стариков, общим числом до 150 человек.

Так поступили литовцы. Впоследствии я узнал, что это было сделано не без благословения генерала Нисселя, который хотел поставить мои войска в тяжелое положение и деморализовать их.

В Шавли я приказал направить мой поезд в Муравьево. По дороге туда повторилось нападение на поезд со стороны литовских войск. Высадив офицерскую роту, я повел ее в наступление на литовцев и отогнал их, после чего поезд тронулся дальше. В Муравьево я приступил к эшелонированию поездов. Здесь простудившись, я принужден был слечь.

1 декабря утром ко мне явилась делегация в составе старших чинов армии и поднесла мне от имени всей армии постановление, в котором армия просила меня принять чин генерал-майорa. Передавая адрес, делегация передала мне погоны 1-й Конной батареи.