В борьбе с большевизмом

Последний пункт был особенно трудным для разрешения. С одной стороны, германское правительство было против участия германских войск в дальнейших операциях и продвижения их за линию реки Аа Курляндская, считая, что задача их по обеспечению восточной границы Германии от нашествия большевиков выполнена занятием этой линии и гор. Митавы. С другой стороны, правительства Антанты также не были склонны согласиться на дальнейшую помощь германцев при борьбе с большевиками и, кроме того, вообще не могли решить, кто должен, собственно, занять Ригу – балтийцы или латыши, и если последние, то какое их правительство: свергнутое ли правительство Ульманиса или правое – Недры? Антанте улыбалось занятие Риги латышами и с правительством Ульманиса, но на это не соглашались балтийцы и немцы, которые считали Ульманиса полубольшевиком. Переговоры затягивались, время шло, и большевики снова подтянули свои части к Риге, которую они уже начали эвакуировать в период их панического отступления из Курляндии. На фронт против Митавы они сосредоточили до четырнадцати тысяч своих красных войск, подкрепленных артиллерией и прослоенных коммунистическими ротами, задачей которых было сохранение внутренней спайки.

Наступающая группа добровольцев вместе с германцами насчитывала в своих рядах до 10 000 чел., но имела перевес в артиллерии, технике и знании военного дела.

Пассивность добровольцев была сочтена большевиками за их слабость, они обнаглели и непрерывно производили нападения на посты и заставы. Наконец, с 18 по 20 мая они уже крупными силами повели наступление на различных участках добровольческого фронта, имея, по-видимому, намерение сбить их заставы и обходом правого фланга принудить к общему отступлению от подступов к Риге. Однако все атаки большевиков были отбиты с большими потерями для них убитыми, ранеными и пленными. Последних было особенно много.

Из опроса пленных выяснилось, что 22 мая большевики, несмотря на неудачу, намереваются по приказанию Троцкого-Бронштейна обрушиться на добровольцев всеми своими силами и прорвать линию их фронта. Командир ландесвера мэтр Флетчер решил предупредить это нападение и перешел сам в энергичное наступление. Его примеру последовали и другие добровольческие части, не исключая и германских, хотя последние так и не получили разрешения от своего правительства продолжать борьбу.

Ночью 22 мая ландесвер, имея ударный отряд барона Мантейфеля во главе, неожиданно атаковал большевиков, пробился в их тыл и, не давая им опомниться, ускоренным маршем двинулся на Ригу, намереваясь занять городские мосты через Двину раньше, чем туда подойдут сбитые им большевистские части.

Латышский и русский отряды под общей командой полковника Баллода начали наступление по южному берегу озера Бабит. По реке Аа Курляндской двинулась специально оборудованная флотилия, а севернее реки были направлены сводные части ландесвера и латышей.

«Железная дивизия» для обеспечения своих обнаженных этим наступлением флангов вынуждена была также перейти в наступление по шоссе Митава – Рига. Большевики были застигнуты врасплох. Они узнали о наступлении добровольцев лишь только тогда, когда те уже вступали в город.

Ударный отряд ландесвера под командой своего храброго командира шел напролом: его не могли остановить тактические соображения по обеспечению своих флангов или по поддержанию связи с соседями, он спешил к тюрьмам, где уже давно томились родные добровольцев, бывших в его рядах. Все сметалось ими на своем пути, и большевики в панике бежали на восток. Уже в городе шальная пуля сразила их героя-командира бар. Мантейфеля. Этот самоотверженный поступок добровольцев ударного отряда и их командира, спасший многих от смерти, является одним из самых красивых боевых воспоминаний Балтийского ландесвера.

Одновременно с передовыми частями ландесвера в Ригу, но только с другой стороны вступали бронированные автомобили «Железной дивизии», которые, руководимые лично начальником дивизии майором Бишофом, во многом способствовали полному поражению большевиков[52].

К 6 часам вечера 22 мая Рига была уже во власти добровольцев. Картина, представшая их взорам, была поистине ужасная.

Как ни спешили храбрецы ударного отряда, все же большевики успели в последнюю минуту расстрелять многих из заложников, а других угнать за собой в глубь страны. Этой ужасной участи подверглись главным образом заключенные в тюрьмах, расположенных на окраине города. Туда добровольцы проникли позднее, сосредоточив все свое внимание на взятии главной тюрьмы-«цитадели», где томилось больше всего жертв большевистского произвола.