…В борьбе за советскую лингвистику: Очерк – Антология

Общее заключение: содержание статей не укладывается в профиль названия этого сборника; больше того, подбор статей и материала весьма тенденциозен, что ни в коей мере не решает научных проблем лингвистической поэтики. Приходится удивляться тому, почему авторы сборника так отрицательно относятся к биению пульса советской поэзии, советской прозы, почему их манит запах далекого прошлого, почему это «прошлое» – вершина того, к чему надо стремиться деятелям филологии в наши дни.

Главному редактору издательства «Наука» тов. А.П. Чугунову. Ответ на отзыв анонима о сборнике «Проблемы лингвистической поэтики».

Любое усилие рецензента осмыслить и оценить подготовленную к печати рукопись можно только приветствовать. Это само собою разумеется, если перед нами попытка конструктивного прочтения с ориентацией на всю проблематику предмета, попытка филолога выполнить свою первейшую обязанность – понимать текст. Но даже если рецензент не в состоянии (не может или/и не желает) не выдавать свой угол и свое поле зрения за единственно возможные, следует, прежде всего, попробовать извлечь из отзыва нечто конструктивное. В данном случае этому мешает и индивидуальный стиль рецензии, отвечающий методологии ее автора («назойливо подсовывает», «маскируя это неприкрытым (!) нигилистическим отношением» – с. 3 и т.п.), но отвлечемся на время от этой приснопамятной манеры.

1. Выход в свет важного сб. работ Ю.Н. Тынянова («Наука», 1977, рукопись была уже в изд-ве) заставляет внести в формулировку на с. 40 моей статьи уточнение (см. начало с. 2 отзыва).

2. Недоумения относительно концовки статьи В.Н. Топорова легко было бы устранить прямой ссылкой на известные работы (или просто имя) М.М. Бахтина, к которым явно относится следующая за процитированной рецензентом в отрыве от контекста фразой статьи (с. 5 – 6).

3. Из замечаний по статье В.В. Иванова (и карандашных помет в ее тексте) следует, что ряд упомянутых автором поэтов рецензент, вопреки всякой очевидности, не считает «крупнейшими» (ср. с. 130 машинописи и с. 3 – 4 отзыва). Раздражение рецензента не менее субъективно, чем эта оценка. Но и в случае компромисса остается неясным, каких именно «других поэтов» имеет в виду рецензент (в связи с проблемой именного стиля) или хотя бы какие именно контексты, упоминание которых он считает, очевидно, обязательным для самой постановки проблемы. Редактор, естественно, готов обсудить любые конкретные соображения и на этот счет.

4. Уводящим в сторону от сути дела выглядит недовольство мимолетным упоминанием в статье В.Н. Топорова «фрейлины царского двора» и т.п. (с. 5 отзыва). Было бы не просто смешно снимать эти строчки (существенные в сводке данных о поэте); ведь проницательный рецензент вскрыл – в год 60-летия Октября и в то самое время, когда «происходит борьба советского народа за укрепление силы и могущества своей Родины» (с. 4; а я-то не знал), – что-то вроде редакторской ностальгии по монархии. Подумать только…

Рецензент – не лингвист (хотя, возможно, и дипломирован), не специалист в области лингвистической поэтики; не могу назвать его и филологом – это значило бы презирать советскую филологию. Этот «филолог» даже не понимает оскорбительности, недопустимости такого рода тезисов, как его ни на чем не основанное утверждение, будто бы, «по словам» Григорьева (с. 1 отзыва; пусть кто-нибудь попробует найти в сб. такие слова или мысли), «только деятельность ученых и поэтов прошлого – это <…> настоящая наука и поэзия русского народа» (!! – это знаки заслуженных рецензентом пары плюх). Желание и «право» рецензента читать между строк должно иметь пределы. Но его обязанность – сначала научиться читать и понимать тексты научных статей. Этой обязанностью он пренебрег. Ему хочется вести следствие, взгромоздиться на кафедру прокурора, но даже чеховский прокурор-«прыщ» (в известном очерке Горького) обладал – при меньшей, чем у рецензента, самоуверенности – некоторой юридической квалификацией. Редактора сборника поражает небывало (в его практике) низкий филологический, лингвистический, философский, методологический, логический, правовой и, прежде всего, нравственный уровни отзыва.