В борьбе за свободу

Контр- адмирал Ф. Ф. Вишневецкий, видя, что «Потемкин» приближается, приказал пробить боевую тревогу. Одновременно, уходя от «Потемкина», он приказал эскадре повернуть на 8 румбов влево и увеличить [94] ход до 12 узлов. В 8 часов 58 минут «Потемкин» прекратил преследование эскадры и вернулся на рейд{255}.

Если верить воспоминаниям И. А. Лычева и работе А. В. Федорова, Ф. Ф. Вишневецкий в ответ на предложение потемкинцев запросил делегацию для переговоров, и она направилась на миноноске № 267 к флагманскому кораблю. Число делегатов И. А. Лычев определил в семь человек, включая К. И. Фельдмана и А. П. Березовского. Однако в мемуарах последних сведения о делегации отсутствуют. Не отмечен данный факт и в других источниках. Вишневецкий действительно запросил делегацию от «Потемкина», но не при первой встрече с ним, а несколько позже. Во время же первой встречи Вишневецкий, получив последнюю радиограмму потемкинцев, в 8 часов 45 минут ушел в открытое море. Он боялся, что команды его кораблей присоединятся к восставшим. Офицеры эскадры почти не надеялись на своих матросов. Даже на флагманском корабле, писал 16 июля 1905 г. вице-адмирал Г. П. Чухнин морскому министру, «…офицеры в кают-компании бр[оненосца] «Три Святителя» громогласно разбирали вопрос, как поступать, ежели команда взбунтуется: следует ли употребить оружие или сдаваться. Причем тенденция была к сдаче и даже позволению себя вязать, так как сопротивление все равно бесполезно, так как убьют»{256}. Бегство Вишневецкого потемкинцы расценили как подтверждение своей военно-политической мощи, их боевое настроение значительно повысилось.

Отряд Вишневецкого бежал от «Потемкина» в Тендровскую бухту. Там намечалась его встреча с эскадрой Кригера. В 9 часов 45 минут ее заметили с «Трех Святителей». Еще не зная о неудачном походе Вишневецкого в Одессу, Кригер в 10 часов 10 минут с удивлением запросил: «Три Святителя», за чем дело стало? Почему не идете… в город Одессу?»{257} Ф. Ф. Вишневецкий растерялся и ничего не ответил.

Не дождавшись ответа, Кригер через пять минут передал: «Три Святителя», в бр[оненосец] «Потемкин» не стрелять, это мое мнение, чтобы не повредить город» {258}. Заботился адмирал конечно же не о городе. Он боялся восстания матросов в ответ на приказ стрелять в «Потемкин».

По свидетельству водолаза с «Георгия Победоносца» З. О. Левченко, «все офицеры были очень взволнованы [95] «. Когда Левченко спросил старшего офицера: «Что ж, ваше благородие, неужто нас 5 броненосцев, и мы не можем взять его, «Потемкина»?» - старший офицер ответил: «Если бы я знал каждого матроса, а то ведь мы не уверены в каждом, а вдруг взбунтуются?» {259}

В 10 часов 30 минут эскадры соединились, и А. X. Кригер вызвал командиров кораблей на совещание. О чем на нем шла речь, неизвестно. Вероятно, Кригер, узнав о результатах похода в Одессу, потребовал от Ф. Ф. Вишневецкого решительных действий и запросил командиров о настроении команд. Сведения он получил самые неутешительные. Но из Петербурга требовали подавить восстание, и Кригеру пришлось подчиниться приказу: в 11 часов 5 минут соединенная эскадра дала ход. Перед этим Вишневецкий отправил на «Потемкин» радиограмму: «В доказательство вашей искренности пришлите уполномоченных от команды на «Три Святителя» для мирных переговоров, ручаюсь [за] их безопасность. Мы идем [в] Одессу. Адмирал Вишневецкий»{260}.

В это время потемкинцы готовились к новой встрече с эскадрой. Судовая комиссия снова собралась на заседание. Матросы еще раз провели смотр боевой готовности, во время которого был выявлен недостаток некоторых материалов. За ними на берег послали матроса С. М. Шендерова, с которым отправился представитель Соединенной комиссии член Одесского комитета РСДРП И. П. Лазарев. На него возлагалась задача установить постоянную связь с большевистским комитетом и просить его прислать на «Потемкин» опытных агитаторов, специальную литературу и подробные планы города. Последнее показывает, что после встречи с отрядом Вишневецкого комиссия была уверена в присоединении эскадры и собиралась после ее прихода начать захват Одессы. Для постоянной связи с берегом был выделен паровой катер {261}. К сожалению, С. М. Шендерова арестовали, а И. П. Лазарев не смог попасть на броненосец, так как полиция оцепила порт.

На том же заседании судовая комиссия пересмотрела план встречи с эскадрой. Матросы решили вызвать Ф. Ф. Вишневецкого на борт «Потемкина». «Комиссия рассчитывала, - сообщал К. И. Фельдман, - что это требование вызовет негодование адмирала и заставит его отдать приказ стрелять по «Потемкину», что [96] неизбежно должно было вызвать восстание на кораблях эскадры»{262}.