В борьбе за свободу

В 1 час ночи 16 июня из Севастополя в Одессу под флагом контр-адмирала Ф. Ф. Вишневецкого вышла эскадра в составе броненосцев «Три Святителя», «Георгий Победоносец», «Двенадцать Апостолов», минного крейсера «Казарский» и миноносок № 255, 258, 272 и 273. Перед уходом с них списали на берег находившихся под подозрением и политически неблагонадежных матросов. Например, с «Георгия Победоносца» списали, по неполным данным, 22 человека. По воспоминаниям М. Л. Волгина, на броненосце «Двенадцать Апостолов» сознательных матросов осталось 5-7% от всей команды{230}. Эти впервые приводимые данные имеют важное значение для характеристики положения на эскадре, правильного освещения хода и результатов «немого боя».

В морском министерстве узнали о «Потемкине» 15 июня в 13 часов. Управляющий министерством адмирал Ф. К. Авелан немедленно вышел с докладом к Николаю II. На докладе царь наложил следующую резолюцию: «Где находится главный командир? Уверен, что ему удастся справиться с бунтом и жестоко наказать возмутившуюся команду». При этом он подчеркнул слова «уверен» и «жестоко наказать». Вечером Николай II направил телеграмму командующему Одесским военным округом с требованием «принять немедленно самые жестокие и решительные меры к подавлению восстания как на «Потемкине», так и среди населения порта». В свой дневник царь записал: «Получил ошеломляющее известие из Одессы о том, что команда пришедшего туда броненосца «Князь Потемкин-Таврический» взбунтовалась, перебила офицеров и овладела судном, угрожая беспорядками в городе! Просто не верится!» Испытывая ненависть к восставшим, Николай Кровавый начал лично разрабатывать проекты примерной казни «бунтовщиков» на Воронцовском молу в Одессе перед всем Черноморским флотом и Одесским гарнизоном {231}.

Управляющий морским министерством направил срочную телеграмму старшему флагману Черноморской флотской дивизии вице-адмиралу А. X. Кригеру: «Следуйте немедленно со всей эскадрой и минными судами в Одессу. Предложите команде «Потемкина» покориться, если получите отказ, то немедленно потопите [88] броненосец двумя минами с миноносцев, которые приготовить раньше, дабы не дать возможности «Потемкину» успеть открыть огонь по городу и судам. Спасающуюся команду «Потемкина», если будет сопротивляться, расстреливать, а остальных сдавать командующему войсками для заключения под стражу» {232}.

Утром 16 июня командующий Черноморским флотом вице-адмирал Г. П. Чухнин, находившийся в Петербурге, был вызван к царю для личной беседы. Содержание ее неизвестно. Вероятно, царь настаивал на скорейшем подавлении восстания и требовал не останавливаться даже перед потоплением «Потемкина» {233}.

В тот же день Севастополь, Николаев и Эриванская губерния были объявлены на военном положении {234}. В Севастополе вице-адмирал А. X. Кригер, получив вышеприведенную телеграмму Ф. К. Авелана, стал готовить против «Потемкина» вторую эскадру. 17 июня около 19 часов из Севастополя вышли эскадренные броненосцы «Ростислав» под флагом А. X. Кригера, «Синоп» и контрминоносцы «Строгий» и «Свирепый» {235}.

Тем временем одесские власти слали в Петербург одну телеграмму за другой с тревожными сообщениями: «Потемкин» пустил снаряды», «Шлюпки подвозят толпе оружие», «Вызваны еще три полка артиллерии» {236}.

Морской министр Ф. К. Авелан и начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал М. А. Данилевский сообщили в Одессу о выходе двух эскадр и просили приготовить войска для ареста потемкинцев на берегу, так как флот имеет полномочия потопить мятежников {237}.

В Севастополе остались лишь броненосцы «Чесма» и «Екатерина II». На последнем, как уже упоминалось, еще 14 июня, во время вечерней молитвы, произошло стихийное возмущение команды. Матросы потребовали улучшить бытовые условия. Командир капитан первого ранга А. К. Дриженко бежал от разгневанных матросов, и офицерам едва удалось их успокоить. На следующий день контр-адмирал Ф. Ф. Вишневецкий приказал «Екатерине II» приготовиться к походу. Командир броненосца, не рискуя выходить с таким экипажем против «Потемкина», распорядился срочно разобрать машину. Адмиралу он ответил, что машина [89] неисправна и, кроме того, не хватает угля {238}. Таким образом, «Екатерина II» осталась в Севастополе вместе с «Чесмой», команда которой также считалась политически неблагонадежной. Исключение из операции «Екатерины II» - самого революционного броненосца с наиболее крепкой и многочисленной социал-демократической организацией, - несомненно, оказало большое влияние на исход восстания «Потемкина». Общая обстановка на флоте была настолько накалена, что социал-демократам «Екатерины II» не удалось удержать команду от преждевременной вспышки. Этим была значительно снижена возможность выполнения планов «Централки» о восстании всего Черноморского флота.