В борьбе за свободу

16 июня около 10 часов утра «Прут» пришел в Николаев и стал на якорь против французского завода. К тому времени начавшиеся 30 апреля забастовки в Николаеве под влиянием известий о «Потемкине» слились во всеобщую политическую. Николаевский комитет РСДРП выступил с призывом к вооруженному восстанию. 16 июня в городе было введено военное положение. Моряки Николаевской базы выражали сочувствие потемкинцам, среди них, как сообщал в департамент полиции начальник городского сыскного пункта «началось заметное брожение». {409}

Около полудня, рассказывал позднее участник восстания на «Пруте» машинист первой статьи И. И. Атамасов, «какой-то шустрый мальчуган добрался вплавь к борту «Прута» и перебросил фуражку с зашитыми в нее прокламациями Николаевского городского комитета «большинства». В прокламации подробно рассказывалось о том, что в Одессе восстали тысячи рабочих, что на помощь пролетариям пришел броненосец «Потемкин»{410}. Из города доносились выстрелы: казаки стреляли в рабочих.

На следующий день 50 матросов сошли на берег, [146] чтобы принять военный груз для Севастополя. Рабочие в порту рассказали им о столкновениях с казаками и полицией, о сочувствии восстанию солдат Николаевского гарнизона, дали пароль и явку в Николаеве. К 15 часам матросы закончили работу и вернулись на судно {411}.

По плану «Централки» «Прут» должен был присоединиться на Тендре к восставшей эскадре, а затем идти вместе с ней в Севастополь, где высадить десант в районе Сухарной балки для захвата оружейных складов. Узнав о «Потемкине», революционеры учебного судна решили подождать восстания всей эскадры, а пока усилить агитацию среди молодых матросов. Обстановка на корабле была чрезвычайно напряженной. С 15 июня команда фактически перестала повиноваться офицерам и даже открыто насмехалась над ними. Социал-демократы едва удерживали матросов от преждевременного выступления.

Днем 17 июня командир «Прута» получил из Севастополя срочную телеграмму с приказом немедленно идти в Одессу на соединение с эскадрой, и в пятом часу вечера судно вышло в море. Перед этим А. П. Барановский получил дополнительные инструкции от контрминоносца, специально посланного вице-адмиралом А. X. Кригером. Около Очакова «Прут» встретила яхта главного командира Черноморского флота «Эриклик», с нее было получено подтверждение приказа идти в Одессу {412}.

До сих пор советские историки выдвигают различные предположения, пытаясь выяснить, для чего понадобился транспорт «Прут» при усмирении «Потемкина». Думается, что разгадка проста: на «Пруте» находился взрывоопасный в революционном отношении элемент - ученики машинной школы, да и команда этого судна имела репутацию революционной, поэтому А. X. Кригер предпочел иметь «Прут» перед дулами орудий своей эскадры, чем отпустить его в неспокойный Севастополь, где и без того осталось слишком много революционно настроенных моряков.

18 июня в 2 часа ночи «Прут» подошел к Тендре. Руководителю судовой социал-демократической организации А. М. Петрову удалось связаться с рыбаками и передать им письмо для потемкинцев о готовности команды судна к восстанию. В ту же ночь на «Пруте» состоялась сходка, в которой участвовали около 100 революционно [147] настроенных матросов. Популярный среди команды машинист первой статьи Д. М. Титов призывал матросов к немедленному выступлению. А. М. Петров возражал ему и убеждал матросов подождать до присоединения к «Потемкину» остальных кораблей эскадры, доказывая, что плохо вооруженный «Прут» в случае боя будет только мешать броненосцу. Сходка продолжалась всю ночь, но ни к какому решению ее участники так и не пришли, за исключением договоренности заявить в обед протест против плохой пищи {413}.

Командир «Прута» А. П. Барановский ждал эскадру 18 июня. Видя напряженное положение на корабле и стараясь не раздражать матросов, он отменил в этот день все занятия, и свободная от вахты команда была предоставлена сама себе. Революционно настроенные матросы собрались на сходку: Д. М. Титов вновь требовал немедленного восстания, а А. М. Петров по-прежнему убеждал его подождать исхода встречи «Потемкина» с эскадрой.

Около 13 часов с Тендры на «Прут» передали для А. П. Барановского сообщение о тревожных настроениях в эскадре и приказ ожидать дальнейших распоряжений, соблюдая осторожность. Сообщение сразу стало известно всей команде. Обстановка на судне продолжала накаляться. А. П. Барановский посылал на Тендру шлюпку за шлюпкой, ожидая новых распоряжений от командующего эскадрой. В 20 часов он получил из Одессы телеграмму от командующего войсками с извещением об уходе эскадры в Севастополь, а на рассвете 19 июня пришла телеграмма от начальника штаба флота с приказом идти в главную базу {414}.