В борьбе за свободу

Вечером 20 июня начались волнения на броненосце «Синоп». Их поводом послужили воровство судового офицера-ревизора, из-за чего многим матросам не хватило ужина, и недоброкачественность пищи. Матросы требовали предоставить им возможность самим закупать провизию. С большим трудом офицеры смогли успокоить команду. Ночью социал-демократы распространили прокламацию, в которой разъясняли недостаточность одних только экономических требований и призвали к восстанию. Утром 21 июня командир корабля капитан первого ранга М. Г. Афонасьев приказал списать на берег десять человек, заподозренных в революционной агитации. Возмущенные матросы с криком: «Не отдадим товарищей на гибель!» - выбежали на бак. Но офицерам все же удалось отправить неблагонадежных на берег.

Среди членов команды не оказалось опытных руководителей, способных правильно организовать коллективный протест и превратить инцидент в вооруженное восстание. На другой день на «Синоп» явился контр-адмирал И. П. Тихменев с батальоном пехоты и, угрожая расстрелом каждого десятого, потребовал выдать зачинщиков. Предатели выдали 16 человек {429}. Выступление на «Синопе» было подавлено.

Положение в Севастополе оставалось напряженным. 21 июня жандармский подполковник А. П. Бельский телеграфировал в Петербург, что матросы стараются задержать отъезд уволенных в запас и в отпуск, «настроение флотских команд вызывающее, тревожное». Кроме того, он сообщил о высылке из Севастополя рабочих, находившихся в начале восстания на «Потемкине», так как их рассказы «производят нежелательное влияние» {430}.

На следующий день вице-адмирал Г. П. Чухнин послал телеграмму управляющему морским министерством с просьбой ввиду полной ненадежности караульных из числа матросов немедленно прислать в Севастополь еще два батальона солдат специально для охраны арестованных моряков{431}.

Без разрешения вице-адмирала была запрещена продажа оружия и боеприпасов в магазинах Севастополя. Частным лодкам не разрешалось ночью подплывать к военным кораблям ближе чем на сто сажен {432}. [153]

23 июня Г. П. Чухнин обратился к командиру отдельного корпуса жандармов с просьбой как можно скорее увеличить численность севастопольской жандармерии. В морское министерство Чухнин сообщил: «Броненосцы «Екатерина» и «Синоп» совершенно ненадежны. На всех судах есть партии человек 50-60, которые держат в руках команду, большинство пассивно трусливо, но легко возбуждается и присоединяется к бунтовщикам. Офицеры потеряли авторитет и власть, нельзя ни за что ручаться… Необходимо увеличить войска для ареста»{433}.

23 и 24 июня «Централка» и Севастопольский комитет РСДРП выпустили две листовки, обращенные к матросам и солдатам. В них разъяснялись задачи и цели борьбы потемкинцев и содержались призывы переходить на сторону революции под лозунгами РСДРП {434}.

24 июня Г. П. Чухнин вновь направил телеграмму в Одессу С. В. Каханову, умоляя его прислать в Севастополь казаков. Каханов ответил, что свободных частей у него нет, но обещал прислать при первой возможности {435}.

Даже известие о сдаче «Потемкина» и отъезд на родину трех тысяч демобилизованных и уволенных в отпуск матросов не смогли полностью успокоить бурливший Севастополь. Г. П. Чухнин приказал перевести в армию 1100 политически неблагонадежных матросов. Но оказалось, что и этой меры недостаточно. Пример «Потемкина» оказал огромное влияние на моряков. «Черноморский флот в настоящем его составе, - писал 1 июля и.о. прокурора симферопольского окружного суда В. В. Новицкий прокурору одесской судебной палаты А. И. Поллану, - представляет грустное зрелище: высшее начальство растерялось и буквально не знает, что делать, младшие офицеры бранят начальство и всю вину за происшедшее сваливают на него, матросы сознают, что они господа положения, что их боятся, и ведут себя вызывающе. Одним словом, полное разложение флота, чреватое в будущем грозными событиями» {436}.

«Положение было очень опасно, - телеграфировал позднее Г. П. Чухнин Николаю II, - все опасались общего бунта». По мнению вице-адмирала, только своевременные аресты и высылка из Севастополя политически неблагонадежных матросов смогли предотвратить восстание эскадры{437}. [154]

Уволенные во временный отпуск и в запас матросы привозили с собой на родину свободолюбивый дух «Потемкина», вели революционную пропаганду и агитацию. Местным властям пришлось просить вице-адмирала Г. П. Чухнина убрать этих матросов из сел и деревень «как подбивающих крестьян к беспорядкам» {438}.