В Брянских лесах

На восточных подходах к мосту летом солдаты скосили траву и вырубили лес. Всё это гладко подстриженное место было пересыпано минами, как нафталином. На флангах совершенно обнаженной площади приподнимались колпаки дотов, а впереди было наверчено несколько рядов проволоки. На западном берегу реки стояла казарма, где размешался немецкий гарнизон, и вышка, на которой днем и ночью стоял часовой с биноклем.

Когда заяц, перебегая поле, чудом не натыкался на мину, немцы поднимали такую яростную стрельбу по одуревшему зверьку, что, казалось, будто перед ними наступающий полк. Ничто живое не могло безнаказанно показаться перед мостом. Он неприступно возвышался над широкой рекой, сливаясь своей голубой окраской с цветом ее вод. Длина его равна тремстам метрам — свыше четверти километра! Он значится во всех железнодорожных и мостовых справочниках мира.

Двухколейная магистраль соединяет важные стратегические пункты, находящиеся в руках у немцев. По ней непрерывно, в ту и другую сторону, шли эшелоны с войсками противника, техникой, боеприпасами, снаряжением, продовольствием. Вывести из строя эту магистраль на длительный срок — значит лишить немцев их основной коммуникации в этом районе и хорошо помочь наступающей Красной Армии. Как и где найти наиболее уязвимое место этой жизненной артерии немецкой армии?

И снова мысли партизан возвращались к «Голубому мосту». Но диверсии срывалась одна за другой, смельчаки-подрывники, уходившие ночной порой туда, к реке, очень часто не возвращались обратно, и уже кое-кто начал поговаривать в отрядах о «гиблом месте», о том, что этот проклятый мост ничем не возьмешь. Это еще больше укрепило партизанский штаб в решении рвать мост. Но как?

На столе в штабе лежит схема моста. На нее нанесены стрелки, кружочки и квадраты. Они точно указывают расположение немецких постов, высчитано, какое расстояние проходят часовые на своих участках и сколько времени это занимает у них. Крестиками отмечены места, где необходимо заложить тол. Рядом со схемой лежит карта местности.

— Да, недурен мостик, — говорит заместитель начальника штаба Анатолий Петрович и снова вместе с другими командирами-партизанами склоняется над схемой в картой.

Здесь, в этой комнате, мы стоим как бы у самого моста, видим его ажурные пролеты, легко перекинутые с одного берега на другой, смотрим на угрюмые доты, стерегущие узкие стальные полоски рельс, проложенные высоко над рекой, на пустынное поле, разграфленное невидимыми и тщательно пристрелянными квадратами. Мост виден, как на ладони.

— Недурен мостик, — протяжно повторяет Анатолий Петрович, — да не на месте стоит сейчас.

На этот раз больше ничего не было сказано, но всё тот же вопрос «как?» продолжал волновать людей. Уже обсуждены десятки вариантов, уже мысленно группы подрывников вновь и вновь подбирались к мосту, но всё это не сулило твердого успеха.

— Штурм!

Напряжение бессонных ночей, тревоги, сомнения и споры — всё, что будоражило партизан эти дни, разрешилось в одном этом коротком слове. Мост нужно взять штурмом и не с восточной, укрепленной стороны, а с западной, оттуда, где располагались главные силы немецкой охраны. В штабе закипела работа. Составлялся слан сложной операции. Партизанам предстояло как бы вторично зайти в тыл противнику, еще глубже, чем они находились теперь. Решено переправиться через полотно железной дороге и реку. Этот обходный путь составляет 40 километров. Там, на западном берегу реки, партизаны окажутся в самом центре немецкого расположения этого участка. Опасность им будет грозить со всех сторон. Едва выстрелы у моста услышат на двух ближайших железнодорожных станциях В. и П. и на соседнем шоссе, где находилось большое село К., как к реке выступят сильные немецкие подкрепления. Как же выиграть время и обезопасить работу подрывников?

…На рассвете небольшие группы партизан вышли в направлении этих двух станций за «языками». Люди шли весь день и весь вечер и только к ночи достигли нужных им районов.

— В такую даль за фрицами пёрлись, боже мой! Этак скоро из Берлина «языков» доставать будем, — с притворным неудовольствием проворчал черноволосый весельчак с плутовскими глазами Андрей Б., вынимая портянку изо рта веснушатого ефрейтора и развязывая ему руки. — Вот, пожалуйте, язык первого сорта — мычал всю дорогу.

Спустя несколько часов возвратились и две другие партизанские партии. Трое пленных полностью подтвердили прежние разведывательные данные о численности гарнизонов на станциях. Окончательный план операции по взрыву «Голубого моста» был утвержден. После совещания Герой Советского Союза командир-партизан, которому было поручено руководство ею, отхлебнув из огромной кружки глоток холодного брусничного морса, сказал подрывнику Николаю Петровичу:

— Ничего, пойдет, как по нотам. Всю музыку сыграем, тогда и время твоему заключительному аккорду.

— Не сомневайтесь, товарищ начальник. Наш аккорд будет далеко слышен. На толе играем — инструмент музыкальный, большого звука…