В час безумия

   - Это куда ж дальше - то? - Хитро прищурившись, спросил один из стоявших в первом ряду мужиков. - Дальше нас - то и не живет никто.-

   -Это как же, ни кто не живет? А казаки где?- С удивлением спросил Павел Юрьевич.

   Казаки - то куда ж подевались?-

   -Эвон загнул,- Удивился мужик. - Казаки, барин, в той стороне живут, широкой, как лопата, рукой мужик махнул в сторону виднеющейся в дали березовой рощицы. - А вы энто, куда вы, ваше благородие, показать соизволили, мы одни есть.- Убедившись, что пришедшие со стороны в деревню люди не убивцы и опасности ни какой не представляют, к ним подошли и те, кто опаски ради предпочел в первое время знакомства оставаться за забором. Осмелев, поднялся с земли и Афонька со своей рябой женой и , разинув  рты, уставились на господ не понятно, зачем зашедших в их двор. - Так как насчет лошадей, господа мужики? - попытался повернуть разговор в нужное русло Кадамов старший. - С лошадьми то как?-

   - А ни как - последовал короткий ответ. - -Нету у нас лошадей. Пахота нонче.-

   - Мы заплатим, господа мужики. Мы хорошо заплатим,- попытался соблазнить мужиков деньгами Павел Юрьевич. Но мужики  отводили в сторону глаза, упрямо твердя о предстоящей пахоте и своем не  желании томить лошадей дальней дорогой перед предстоящей работой.- Извиняй барин. Пахота нонче. -

   -А вот Коськин.  Ежели...- Послышался из-за обтянутых зипунами спин, чей то робкий голос. - Коськин небось согласится. Деньгу страсть как любит. - Согласится Коськин!- радуясь, загомонили на перебой мужики. - Хозяин справный. И кони у него, чисто звери. Да и деньгу страсть любит.. - Жил Коськин в просторном пятистенке, глядящем на улицу четырьмя остекленными окнами окруженном глухим высоким забором

 -Эй, хозяин! – Проревел , уже отошедший от испуга Афонька взявший добровольно на

   себя роль проводника. - Открывай хозяин! Баре тута, до твоей милости пожаловали! После нескольких увесистых пинков , с  боку  от  массивных ворот робко пискнув, приоткрылась калитка и в образовавшуюся щель выглянуло морщинистое, словно печеное яблоко, старушечье лицо. Цепкие глаза в один миг оббежали улицу с хрюкающей в луже свиньёй. Скользнули по лицам господ и остановились на Афоньке. - Чего орешь, дьявол !- прошамкала злобно старуха.-Митрий - то Алексеич прилег тольки..-

   Открывай , карга! - не обращая внимания на недовольство старухи проревел вновь Афонька.- Не видишь что ль? Баре тут припожаловали, до Митрия Алексеевича.- Калитка приоткрылась чуть шире пропуская во двор господ. - Ходят тут всякие, в ворота зубенят. Ни днем, ни ночью покою нету благодетелю нашему, злобно воркотнула старуха, захлопнув калитку перед самым Афонькиным носом, совсем уже было собравшимся осчастливить своим присутствием благодетеля Коськина. Сам Коськин, не высокий плотный мужик с заметно  выпирающим из под синей косоворотки пузцом, недовольно глянул на стоящих у крыльца господ и буркнул не приветливо: чего надо?-

   Узнав, что господам нужны лошади, нахмурился и отрывисто бросил, - Нету лошадей нонче. На дальних пастбищах они, к пахоте готовиться надо-

   Мы заплатим - предупредил Павел Юрьевич Коськина. - Знамо заплатите - хмыкнул с высокого крыльца мужик. - Однако лошадей томить не хочу. Дорога дальняя. А тут пахота..- - Мы хорошо заплатим.,- заторопился Павел Юрьевич страшась непоколебимости мужика, мы золотом заплатим.-

   -Ну коли так уж,- нехотя позволил уговорить себя Коськин.-Коли по золотому за день пути положите то тогда и говорить будем. А чтоб так, ни.- До Алексинской, ближайшей казачьей станицы, было, по словам Коськина, три, а то и все четыре дня пути..

   -Значит три золотых, - подитожил Павел Юрьевич. - Нет четыре, заупрямился мужик.

   -Четыре и все тут. А там глянем, что и как получится. Да и корма нонче дорогие.-

   Почуял Коськин, всем своим мужицким нутром почуял сговорчивость господ.

   -Четыре и деньги вперед.-

   -Хорошо - поспешил согласиться Павел Юрьевич. - Только деньги поделим. Два золотых сейчас и два, когда в станицу приедем. - Вынув из кошелька деньги, заметил Павел Юрьевич и понял, что не хватит у мужика сил отказаться от золота. И не хватило. Уже через час с  небольшим тройка сильных, степных коней вынесла на дорогу, легкий, на мягком рессорном ходу экипаж. Кинулись из под копыт коней  испуганно  кудахчущие  куры. Взметнулась золотистым облачком взбитая колесами пыль. И исчезла тройка. Затерялась навсегда в бескрайних степях придонья. Словно и не было её.