В час ворон

Она пыталась заглянуть в будущее четыре дня. Сперва чтобы увидеть хоть что-то о Дики и гонке. Когда ничего не вышло, она начала выглядывать ключ с зубчиками-зубами, который Могильный Прах отдал тете Вайолет на хранение, и как будто напала на след. Она отказывалась рассказывать на какой, пока не разберется. Сказала, что я создаю атмосферные помехи, что бы это ни значило. Теперь мне кажется, она сказала так, чтобы уберечь меня, потому что обнаруженное ею, что бы это ни было, я почти уверена, было связано с ее смертью.

Рейлин щурится:

— Мне по-прежнему кажется, что она могла под правосудием иметь в виду смерть Стоуна Ратледжа.

Я качаю головой:

— Нет, здесь что-то большее. Ей было очень важно сказать мне это. Она была почти в отчаянии. Когда я попыталась на следующий день заставить ее объяснить все, она сказала, что пытается разобраться.

— Разобраться в чем?

Я пожимаю плечами, затем останавливаюсь: две полосы за пределами огороженной зоны привлекают мое внимание. В грязи отпечатались свежие следы шин. Я иду по следу тянущейся между деревьев колеи, чтобы посмотреть, куда она ведет.

Прилично пройдя, Рейлин спрашивает:

— Это фермерский дом?

Она указывает блестящим синим ногтем. Между деревьев вдалеке проглядывает дом, обшитый белым сайдингом.

Внутри вздымается страх. Память об этом доме и том, что случилось в ту ночь с близнецами, я давно пыталась подавить. Острая и болезненная, она всегда всплывает обратно на поверхность.

«Он попал ногой в яму, в могилу или вроде того».

— Тут мальчишки Лэтэм нашли Эллиса, — говорю я немного озадаченно, когда мы приближаемся к дому, который я никогда не рассчитывала увидеть снова.

Я пыталась найти его однажды. Но прошло слишком много лет, а он был слишком далеко. Мне тогда только исполнилось четырнадцать, и бабуля чем-то меня выбесила. У меня появилась гениальная идея найти могилу детей и самой вызвать полицию, рассказать им какую-нибудь байку о том, что именно бабуля убила их. Но дороги в холмах были извилистыми и многочисленными, и искать это место было все равно что черного кота в подвале с углем. Кроме того, поездив несколько часов на велосипеде по округе, я немного пришла в себя. А еще сообразила, что копы поймут, что я вру.

Или еще хуже — бабуля скажет им, что убила их я, хоть это была только половина правды.

Перед глазами по-прежнему стоит картина того, как низкий «Корвет» Стоуна Ратледжа тащится по подъездной дорожке. Вой той женщины даже сейчас шепчет на ветру. Судя по виду дома, с тех пор здесь никого не было.

Что-то есть в возвращении к прошлому, что вскрывает старые раны. Болезненные и гноящиеся, истекающие виной. Я почти чувствую, как адское пламя горит под ногами.

— Постой.

Рейлин мягко берет меня за локоть и обрывает мою траекторию к дому. Она кивает на северную окраину участка. В прогалину между деревьями мне видно синюю мигалку припаркованной на главной дороге машины заместителя Парнелла.

Мы тихонько пробираемся по кромке леса, пока не оказываемся с южной стороны дома, которая закрывает нас от взгляда полиции. Только выйдя на густо заросший сорняками двор, мы целиком видим заброшенный дом. Грязные белые доски сайдинга свисают, будто старая кожа. Ржавый красный металл крыши отслаивается, обнажая высохшие деревянные ребра. Это гниющий труп посреди зеленого леса.

Я чувствую чье-то присутствие в доме и на земле. Из-за деревьев за нами следят глаза. Что-то темное знает, что мы здесь.

— Я не уверена, что туда надо идти, — тихо и низко говорит Рейлин.

— Тогда оставайся тут. — Я отмахиваюсь от шестого чувства и подхожу к месту, где однажды Могильный Прах припарковал наш пикап.

За домом, глубже в лесу, снова виднеется желтая лента. Наверное, среди тех деревьев нашли Эллиса, где-то там и должна была быть могила детей. Черные папоротники поглощают небольшой участок, взбираются по соснам, будто паразиты. Пятно гнили на земле. Я отворачиваюсь, не в силах стряхнуть с себя чувство вины за то, что произошло много лет назад.

Рейлин дергает за ручку, но входная дверь закрыта. У окна прачечной, выходящего на место для парковки машины, разбито стекло. Я умудряюсь просунуть в него руку и открыть окно, не порезав руку об осколки. Окно до безобразия упрямое, но я поднимаю его достаточно высоко, чтобы протиснуться внутрь.

Хрупкая деревянная сушилка для белья рушится под моим весом. В пустой комнате раздается треск ломающихся планок — мое появление такое же грациозное, как в комнате Адэйр.

— Ты в порядке? — Рейлин складывает ладони у глаз, всматриваясь в окно.

— Здоровая кобыла барахтается на полу, как чертов младенчик, — бормочу я себе под нос. — Ага. Все путем. — Я показываю ей большой палец и выбираюсь из обломков сушилки, оставляя среди них чувство собственного достоинства, а потом открываю заднюю дверь, чтобы впустить Рейлин.

— Ты здесь раньше бывала? — Голос Рейлин нарушает тишину комнаты. Ее глаза ищут мои, пытаясь прочитать то, о чем я умалчиваю.

— Однажды, в детстве, — только и говорю я.