В час ворон

На горизонте поднимаются высокие пики заржавелых зеленых ворот с властвующей над мертвыми огромной буквой «Р» по центру. Историческое семейное кладбище Ратледжей. Могильные плиты здесь стоят с самого начала девятнадцатого века. Земля, полная костей, покрыта ковром зеленой травы.

Судя по обшарпанному забору, за этим входом не ухаживают, наверное, потому что и не используют. Ворота открываются с протяжным скрипом и ревущим зевом. Я стряхиваю хлопья зеленой краски с ладоней.

Я вдруг срываюсь с места от необходимости найти что-то — что угодно, — что подтвердит картину, складывающуюся в моей голове.

Дэвис спешно бежит за мной вдогонку, когда я несусь по дороге в поисках полос от шин.

— Почему Адэйр села на велосипед в тот день? Что настолько важное не могло подождать, пока я верну машину? — спрашиваю я Дэвиса, который оглядывает обочину в поисках каких-то следов.

— Потому что она не видела субботу четко, все было в тумане, — говорит он.

— Именно. — Теперь Дэвис наконец видит смысл во всем том, что я говорила ему. — Она узнала что-то. Что-то важное. Что-то настолько важное, что должна была разобраться с этим немедленно. Достаточно важное, чтобы проехать на велике многие мили. Что бы это ни было, думаю, это случилось здесь. — Я так резко останавливаюсь, что Дэвис врезается в меня. Тогда и он видит.

Параллельные отметки от шин, виляющие на дороге. А посреди травы — россыпь осколков от разбитой велосипедной фары. Я поднимаю оранжевый осколок, чтобы показать Дэвису.

— Черт, Уэзерли. — Вот и все, что он может выдавить, потрясенный нашим открытием.

— Ага, — говорю я. Это чрезвычайно важно, и мы оба это знаем. Но я все еще не понимаю.

«Что ты здесь делала?» — про себя спрашиваю я Адэйр, оглядывая кладбище, будто в ожидании появления огромной мигающей стрелки, указывающей на ответ.

— Лучше бы нам уйти, — тихо говорит Дэвис, указывая головой на садовника, постригающего кусты розы на заднем дворе.

Мы уже отъехали на приличное расстояние, когда Дэвис говорит, что попробует вызнать у Ванды в суде, не может ли она найти бумаги на право собственности и регистрацию машины Лорелей, вызнать ее ВИН-номер и отследить ее дальнейшую судьбу.

Я достаю синюю пробку из кармана и несколько раз кручу перед собой. Лучик света от тускнеющего солнца прорывается сквозь нее.

«Рецепт, чтобы увидеть».

Хоть ты тресни, не могу понять, что Гэбби имела в виду, говоря о чем-то, что поможет мне увидеть то же, что и Адэйр.

— Ха! — восклицаю я, осознавая вдруг, что рецепт, многие рецепты, лежат у меня прямо под носом каждый день, когда я мою посуду в раковине на кухне. Прямо там, в узкой нише, находится ящичек с нашими семейными магическими рецептами.

— Высади-ка меня лучше у Рейлин.

— Ты уверена? Ма не будет против, если на пару дней зависнешь у нас пересидеть шторм.

— Передай своей ма, что я ценю предложение. Но сперва мне нужно кое с чем разобраться.

Глава 18 Грехи отца

У бабулиного ящичка с рецептами есть глаза.

Неважно, где ты в комнате, он как будто всегда следит за тобой. Или, может, это оттого, что, где бы я ни была в комнате, я всегда следила за ним. Он стоял в крошечной нише на нашей кухне, сколько себя помню.

Бабулины семейные рецепты я видела только краткие мгновения. Иногда удавалось заглянуть ей через плечо, когда она не осознавала, что я рядом. Пара слов тут. Рисованные наброски или инструкции там. Никогда никаких подробных списков или инструкций, как и что делать. С их помощью она исправляет то, что медицина или народные средства не могут. То, что требует нетрадиционного подхода. Она знает, сколько масла пожирателя грехов добавить в пирог, чтобы ты чувствовал себя поганей некуда, а сколько — чтобы умер с одного укуса.

Или рецепт, способный помочь слепой старухе увидеть грехи, которые люди предпочли бы скрыть.

И что бы там ни хранилось, оно укажет мне на то, что пытается сообщить Адэйр. Я в этом уверена.

Что до волшебных ключей, они не универсальны. Когда я попробовала ключ с зубчиками-зубами, который Адэйр нашла под полом в своем доме, меня ударило как током. Не тот замок. Если я собираюсь взломать бабулин ящичек с рецептами, мне понадобится ее ключ.

— И зачем мне это делать? — Рейлин сердито смотрит на меня с другой стороны окна моей спальни. Она еле слышно шепчет, чтобы не разбудить бабулю.

Воздух от дневного дождя тяжелый. Сверчки и лягушки отмечают его трескучими разговорами.

— Затем, что ты меня любишь. — Я сверкаю своей широчайшей улыбкой. Она фыркает, ни соглашаясь, ни споря.

— Ты вообще знаешь, что ищешь?

А вот тут-то и вся загвоздка. Я понятия не имею, что ищу. Моя цель — просто «рецепт, чтобы увидеть», что бы это ни значило.

— Я пойму, когда увижу. — Ну… на это я надеюсь. Она стоит там, не двигаясь. — Так ты поможешь мне или что?

Она неотрывно смотрит на меня еще одно длинное напряженное мгновение:

— Ты ведь понимаешь, что у нас односторонняя дружба, где я всегда помогаю тебе, да?

Рейлин права, но сейчас я с этим соглашаться не собираюсь.