В час ворон

— Ладно, договорились. Если хочешь, чтобы я отправилась в тюрьму, тогда топай домой. — Я делаю вид, что закрываю окно, сдаваясь судьбе.

Она бормочет под нос пару ругательств и что-то о том, что убьет меня, если сама окажется за решеткой.

— Ты мне должна. — Она указывает мне в грудь пальцем. — Теперь дважды, — добавляет она.

— Ты лучшая. — Я посылаю ей воздушный поцелуй, от которого она отмахивается, будто от назойливой мухи. — Не забудь шуметь погромче. — Я закрываю окно, крадусь к двери из спальни и жду.

Кровь от ожидания кипит. Я выжидаю несколько секунд. Еще несколько. После еще одного короткого промежутка я напряженно вслушиваюсь, гадая, не слишком ли тихо она себя ведет. Я уже готова вернуться к окну и спросить, чего она тянет, когда я слышу грохот стука ее кулака по двери коптильни Могильного Праха.

Идеально.

Я глубоко вздыхаю и готовлюсь.

Я не могу разобрать точные слова Рейлин, но голос у нее возбужденный и полный паники — достаточно, чтобы привлечь внимание бабули. Несколько секунд спустя я слышу кряхтящий скрип несмазанных петель двери в ее спальню, когда она выходит разобраться.

Я рассчитываю на тот факт, что ей нужно знать все, что происходит в округе.

— Что здесь творится? — требует с крыльца ее хриплый голос, пока она пробирается к коптильне вызнать, в честь чего шум. Тогда я делаю свой ход.

Я быстро выскальзываю из своей спальни и бросаюсь в ее. Не включая света, чтобы не привлекать нежелательного внимания, я вслепую шарю в темноте по ее тумбочке в поисках ключа с зубчиками-зубами.

Я чувствую тепло, когда моя ладонь проходит над ключом. Я хватаю его, ощущая, как от страха и возбуждения кипит кровь. Я бросаюсь из бабулиной комнаты в кухню.

На заднем дворе Рейлин извиняется за то, что разбудила их, и рассказывает сказку о том, что Вайолет напилась и снова заехала в кювет — такое раньше случалось нередко. Ей нужно, чтобы Могильный Прах вытащил машину. Я «позаимствовала» машину тети Вайолет, и Рейлин помогла мне загнать ее в неглубокую канаву, чтобы ложь не была очевидной.

Ящичек с рецептами рычит из ниши, напоминая, что мне не разрешено трогать его. Я сглатываю сомнение и достаю ящичек.

К моему удивлению, он не кусается.

Можно было бы ожидать щелчок, следующий за поворотом ключа в закрытом замке. Но никакого звука не раздается. Крышка просто распахивается, и мир внутри открыт мне.

Я замираю, наслаждаясь властью на кончиках моих пальцев.

— Пожалуйста, не сердитесь, миссис Уайлдер, — довольно громко говорит Рейлин, не давая бабуле вернуться в дом.

Черт. Я торопливо перебираю рецепты без малейшего понятия, какой именно мне нужен. Обещание бородавок ходящему налево любовнику. Следующий — об изъятии жара из ожогов и остановке крови стихами из Библии. Лечение разбитого сердца. Сыпь для врагов. На каких-то карточках классическое название, затем список ингредиентов и точные пропорции — кошачий язык отмечен как верное средство остановить сплетни. На других — наброски редких медицинских трав или рисунок частей тела и какой им можно нанести вред. Когда я уже готова сдаться, я нахожу карточку с точным изображением нашей бутылочки из-под духов с подходящей пробкой.

«Способ увидеть», — от руки нацарапано под ним. В груди бьется надежда. Я выдергиваю карточку из ящичка.

— Вы же знаете Вайолет, — говорит Рейлин особенно громко. — Она всегда попадает в неприятности.

Крыльцо скрипит.

Я засовываю карточку под майку, захлопываю крышку и возвращаю ящичек в нишу, где он живет. Прежде чем нырнуть под кухонный стол, я хватаю бутылочку с моим маслом пожирателя греха.

Карточка с рецептом жжет осознанием. Пробка от бутылки легонько позвякивает в кармане, и я сжимаю ее в ладони, пытаясь успокоить нервы. Снаружи раздается рев мотора, когда Могильный Прах заводит пикап, чтобы достать разбитую машину из канавы. Бабуля шаркающей походкой заходит в дом.

Тогда я чувствую легкое покалывание в руке и открываю ладонь.

Магия ключа с зубчиками-зубами пульсирует в ожидании, когда я верну его на место покоя рядом с бабулиной кроватью.

Черт. Черт. Черт.

Бабуля останавливается на полушаге, будто услышав мои мысли. Ее полупрозрачная белая ночнушка легонько развевается вокруг ее тонких высохших ног. В груди жжет от поверхностного дыхания.

«Пожалуйста, боженька, — молю я. — Пусть она уйдет».

Бог не часто прислушивается к моим мольбам, но сегодня он щедр. Шаркая ногами, она идет в свою комнату.

В ту же секунду, как закрывается ее дверь, я сбегаю. У меня в руках обличающая улика — ключ с зубчиками-зубами. На стене висит фартук, в котором бабуля печет. Я засовываю ключ в его карман, от всей души надеясь, что она подумает, будто забыла, где его оставила.

Я сбегаю в окно спальни.

«Выпей со спиритом.

Вкуси смерть.

Пройди у завесы».

— Это самый мутный рецепт всех времен и народов, — сообщаю я Рейлин из ее ванной, переодеваясь в свежую одежду, которую она мне одолжила после душа: футболку с лого радио WKRP и красные шорты. — Понятия не имею, как мне что-то увидеть, следуя этим инструкциям. — Я высушиваю концы волос и пробегаюсь по нам расческой.