В чем сила? (СИ)

— Блин горелый! Фома! Ты уже задрал! То ему покажи, это расскажи! Нервы мне уже вымотал! Ты же жрать хотел?

— Ладно, не психуй, — сталкер успокоил его самым спокойным тоном — Давай три магазина к нему — только большие — и патронов. И не жмись, Кощеюшка. Чахнешь тут над златом своим, а оно лежит без дела! Добрым молодцам помогать нужно.

— Во достал, а! Фиг с тобой. Ты блин зануда, каких поискать. Да тебя ж ни одна монстряка жрать не станет — не выдержит! Ты вот скажи, зачем ты Жужу взбесил? Он мне тут склад чуть не разнес.

— Ничего я его не бесил, — Фома принял удивленный вид, подумал и уверенно заключил — Врет.

— Ну да, ну да, врет! — не отставал торговец — Вон и Корень на тебя косится. Ты осторожней с ними. Я те вот что сказать хочу. Ты с мародерствами заканчивай. Не, мне то до одного места, но если тебя сталкеры за такими делами увидят — по головке не погладят, будь уверен. Да и потом, Зона ведь и покарать может.

Фома махнул рукой, услышав последнюю фразу — мол, заканчивай со своими бреднями — взял автомат с патронами и вышел. Подойдя к Корню, спокойно положил все свои вещи на стол.

— Принимай кассир. Это все мое. Пожалуйста! — он сложил руки в молитвенном жесте и состроил страдальческую умоляющую гримасу — Аккуратней с вещами! — и пошел в бар.

В баре Фома пробыл недолго. Основательно перекусив натовскими консервами за счет заведения — Нестор расщедрился за неоценимую помощь — и, выпив пару кружек «Жигулевского» пива, он отправился спать в одну из комнат. Нестор обещал «покумекать на счет работенки» и сообщить утром.

Проснулся Фома необычно — в первую очередь для себя — рано. Спать не хотелось, да и проклятая мысль о деньгах покоя не давала. Где и как заработать, Фома не представлял. А деньги нужны. И ладно бы самому, а то ведь сестренке на жизнь собрался заработать. Почему в Зоне? Фома не знал, но надеялся на правдивость слухов о том, что здесь можно за неделю выручить годовую зарплату среднестатистического банковского служащего.

Фоме вспомнилась сестренка. Милашке Юльке скоро шесть лет. Он больше жизни любил Юлю, ее золотистые волосы, ее щебетание. А кого ему еще любить? Кроме Юли да тети Нины, приютившей их после смерти матери, у него никого не было. Юльке тогда было полгода, ему почти шестнадцать. Росли, каждый без своего отца, и чтобы прокормить детей, мать работала за двоих. Возвращалась она всегда поздно и всегда уставшей. Вот и в тот раз она шла домой поздно. И ведь почти дошла — два квартала оставалось. Какие-то отморозки просто пырнули ее ножом, ничего при этом, не забрав, и скрылись. Конечно, их потом поймали, и на допросе один из двоих бывших зеков сознался, что проиграл в карты убийство прохожего. Мать, как он сказал, оказалась в том месте совершенно случайно. Он даже отказаться хотел, но подельник обещал публично «зачморить» его в своих кругах. Хорошо тетя Нина с дядей Васей откликнулась и оформили опекунство над племянниками. Дядя Вася потом спился, когда он в армии служил. А после смерти матери он сильно изменился, стал агрессивней. И сама собой пришла ненависть к уголовщине.

Выйдя в бар, никого кроме спящего сидя за барной стойкой Жужи, не обнаружил. Решил проветриться и пошел наружу. Зайдя в караулку, Фома подкрался к спящему за решеткой Корню. Корень спал, как сидел, скрестив руки на груди и склонив вперед голову. Фома просунул руку в окошко, дотянулся до лежащего на столе армейского ножа, и аккуратно вытащив, убрал за спину. Затем легонько и ненавязчиво постучал по столу.

— Чего надо? — спросил Корень, не раскрывая глаз.

— Пив-в-во е-е-с-с-сть? — выдал пародию на алкаша Фома.

— Пива нет, но могу люлей отвесить. — Предложил Корень.

— Дай винтовку, остальное пока не надо.

Корень потянулся, затем встал и нехотя пошел к полкам. Отсутствовал недолго, но активно гремел и матерился. Наконец подошел, просунул оружие, сел и вопросительно уставился на него.

— Не твой? — Фома показал нож владельцу.

— Быстро вернул. — Приказал Корень.

— Тебя самого так вынести можно, а ты и не заметишь. — Парень положил нож на стол, развернулся и пошел наверх.

Выйдя к центру деревни, Фома увидел, как трое сталкеров суетятся вокруг кучи тряпья. Подойдя ближе, он различил, что не тряпье это вовсе, а какой-то парень. Сталкеры били руками и ногами, куда попало, не столько избивая, сколько мешая друг другу. Рядом стояли еще двое, никак не реагируя.

— За что его? — Фома спросил у того, что стоял ближе.

— Мародер. — Сухо произнес тот.

— И что его ждет?

— Щас отметелим и грохнем. — Сказал подвыпившим голосом второй. Тем временем остальные подняли парня на ноги, и отошли к нему за спину. Фома, наконец, различил под слоями грязи одежду пленника — уже знакомый «Адидас», кроссовки и черная кожаная куртка.

— Так он бандит? — заключил Фома.

— Называй, как хочешь. Только сути это не меняет — он, сука, нашего положил! — сталкер подошел к мародеру, сверля глазами, подышал на него перегаром. Затем размахнувшись, от души врезал.