В черной пасти фиорда

Ремонтные работы закончились в срок — за четыре месяца, и лодка прошла необходимые испытания. Новинкой для нас явился гидролокатор, для которого во втором отсеке рабочие завода соорудили шахту. В ней размещалась вся сложная аппаратура, а управление ею осуществлялось из акустической рубки. Приемная часть локатора в виде обтекателя выступала из днища корпуса. Локатор работал хорошо. Ничего не скажешь, умный прибор. Недаром мы в дальнейшем ни разу не подрывались на вражеских минах, хотя обнаруживали их довольно часто.

Тем летом произошло важное событие: 25 июля Президиум Верховного Совета СССР наградил бригаду подводных лодок Северного флота орденом Красного Знамени. Орденами Красного Знамени были награждены также отдельные лодки, а некоторые преобразованы в гвардейские. Всем Нам было очень радостно, что ратный труд подводников-североморцев высоко оценен партией и правительством.

Смерти вопреки

У мыса Нордкин

Вечером 29 августа 1943 года подводная лодка отошла от пирса Полярного, а в полночь за кормой в сгустившихся сумерках скрылись родные берега.

Следующий день выдался ясным, безоблачным и тихим, В небе время от времени появлялись фашистские самолеты-разведчики, и мы для скрытности двигались в подводном положении.

В штурманском посту над картой склонились Башкинов, Иванов и я, внимательно рассматривая район, прилегающий к мысу Нордкин. На этот раз нам предстояло выставить мины не в глубине фиорда, а у побережья. Но как расположить минные банки, чтобы они представляли опасность для противника и в то же время не стесняли маневрирование наших лодок?

— Если поставить себя на место командира вражеского конвоя и проложить за него курсы, ведущие вдоль побережья, то именно эти пути и надо перекрывать, — сказал старший лейтенант Башкинов.

Лейтенант Иванов тут же прочертил линии на карте — они легли вблизи мыса (взаимопонимание штурманов отличное).

Прокладка была правильной. Кстати, мои наблюдения, да и наблюдения командиров других лодок показывали, что корабли противника в этом месте держались берега, следовательно, вплотную к нему и следует расположить заграждение: оно не будет мешать нашим лодкам. На этом мы и закончили «военный совет».

1 сентября лодка подошла к мысу Нордкин. День прошел в доразведке. Изучив обстановку и выбрав момент, когда поблизости не было кораблей противника, мы направляемся к берегу.

Высокие обрывистые склоны гор у мыса кажутся гигантской стенкой причала, к которой мы подходим так близко, как будто собираемся швартоваться. Вовремя разворачиваемся и на отходе начинаем постановку мин. Потом снова подходим и, отходя, ставим очередную банку. Временами слышатся шумы винтов быстроходного корабля, но я его в перископ не вижу, видимо, он маневрирует в глубине Лаксё-фиорда. Во всяком случае, мы не прекращаем своих действий.

Через час все 20 мин выставлены и лодка отходит на безопасное расстояние для наблюдения. До наступления темноты противник не появился, и мы легли на курс, ведущий в район зарядки аккумуляторных батарей.

Торпедная атака

3 сентября, в четвертом часу утра, мы погружаемся и двигаемся к мысу Нордкин. При подходе к минным полям противника уходим на глубину 70 метров. Примерно через час почти в абсолютной тишине неожиданно слышим легкие металлические удары по корпусу с правого борта. Впечатление такое, как будто к нам кто-то стучится (гидролокатор мы еще не включали, считая, что до границ минного поля не дошли).

— Стоп правый электромотор!

Что бы это могло быть? Минреп? Но стальной трос, скользя по корпусу, издает другой звук. Скорее всего это бридель (цепь), удерживающий бочку, но зачем здесь, в море, она поставлена? Неспроста…

Стуки прекращаются, и снова работает электромотор. Лодка благополучно достигает прибрежной полосы. Подвсплываем. Поднимаю перископ и осматриваюсь — полный штиль, на зеркальной глади воды отражается бледно-голубое северное небо. Решаю курсировать между мысами Нордкин и Слетнес, параллельно береговой черте.

На вахту заступает старший помощник. Теперь можно чуть-чуть вздремнуть. Свертываюсь калачиком в рубке на диванчике…

— Тринадцать градусов слева по носу шум винтов, — глухо доносится из акустической рубки.

Я сразу же просыпаюсь. И до чего хороша избирательность человеческого мозга — команды вахтенного офицера, жужжание электромоторов и прочие шумы пролетают мимо уха, а вот нужная информация сразу доходит до сознания. Говорят, мать грудного ребенка может спать при любом шуме, но мгновенно просыпается, лишь раздается писк малыша (вот они — «павловские окна»).

— Взгляните по пеленгу сто двадцать два, — говорю капитан-лейтенанту Новожилову.

Старпом напряженно смотрит в окуляр.

— На горизонте мачты кораблей! — вскоре докладывает он.

— Боевая тревога! Торпедная атака!