В чертогах марсианских королей

– Харизма в мой раздвоенный хвост! – возмущался Ник, расхаживая по комнате. – Харизма в мои злосчастные рога! Нет, это ты не сумел держать свои штаны застегнутыми!

Ник был немного несправедлив. Одна из опасностей использования харизмы, и в этом уже могли убедиться многие политики до Джо Харди, заключалась в таком факторе, как красивые женщины. Красотки слетались на нее, словно пчелы на мед, и в первые дни опьяненный успехом Джо не смог устоять перед чарами некоторых из них.

– Некоторых? Ха! – пыхтел Ник.

– Ну ладно, ладно. Скажем так… нескольких десятков.

Из этого числа люди Пекема отыскали четырех, согласившихся поделиться своими историями. Хуже того, у двух из них были неоспоримые доказательства.

А еще хуже было то, что миссис Харди совершила немыслимое. После короткого и тяжелого разговора с Джо она подала на развод и улетела на Багамы.

– И что нам теперь делать? – спросил Харди.

– У нас есть немного денег, – задумчиво произнес Ник. – Меньше, чем нам нужно, но кое-что есть. Разумеется, ты должен дать свое согласие. – Он вытащил из кармана видеокассету и положил ее на стол перед Харди.

Рекламный ролик с Перл-Харбором начали крутить в субботу вместе с еще тремя схожего содержания. Харди принял тройную дозу харизмы и вместе с Ником отправился в воскресенье на пресс-конференцию. В понедельник опросы показали, что он лидирует со значительным перевесом. Во время супервторника он с небольшим отрывом победил в семи штатах, проиграл в трех, а в Техасе и Флориде результаты у обоих кандидатов были примерно равными.

Старик Нечистый с тоской взирал на руины избирательной кампании на пост президента. Дело было во вторую среду марта, и дьявол размышлял о том, что, возможно, в этот момент Бог смеется над ним.

Джо Харди вошел в комнату, и вместе с ним ворвались радостные крики его сторонников, праздновавших в соседней комнате. В руках у Джо была бутылка «Дом Периньона» и бокал, а сам он нетвердо стоял на ногах. Его плечи были обсыпаны конфетти и увиты бумажной лентой. Волосы всклокочены.

– Итак, – сказал он и рыгнул. – Теперь в Иллинойс?

– Все кончено, Джо, – отозвался Ник.

– Что значит, все кончено? Мы победили!

Ник подивился тому, в какое жалкое существо превратился этот человек. Прежде он намного легче признавал свои поражения, до того, как стал носить контактные линзы и стричься у нового парикмахера. В те времена, когда он довольствовался дешевым калифорнийским шампанским. Теперь же он стал больше напоминать ходячую рекламную заставку, чем живого человека. Харди, вероятно, тоже в какой-то мере это осознавал, иначе не пил бы так много.

– Ты называешь это победой? – Ник передал Джо длинный лист из телетайпа. Ключевые слова и фразы были подчеркнуты желтым маркером. – Ты смотрел спецвыпуск на Эн-би-си? Ты слышал, что сказал Джон Чанселлор?

– Я был…

– У тебя в руках материалы, которые появятся в завтрашних газетах. И в них – секретная фраза, Джо, и намеки на нее появились еще несколько недель назад. «Не подлежит избранию». Так что скорее рак на горе свистнет, чем тебе удастся одержать победу.

– Но наши дела были не так уж и плохи в…

– Это нам ничего не дает. – Ник сложил руку горстью и поднес к уху. – Ты слышишь шум, Джо? Это пресса объявила сигнал к отступлению. Дюжина журналистов уже переметнулась к Пекему. К утру на его стороне будет не меньше половины. К началу следующей недели… даже сложно представить.

Харди листал страницы телетайпа с озадаченным выражением лица.

– Все верно, – сказал Ник. – Прочитай и поплачь. Посмотри, что пишут Эванс и Новак. И еще зацени вот эту колонку Ройко: «Сенатор от «Тойоты» против конгрессменишки из ада». А на досуге прослушай несколько раз вот эту кассету, узнаешь, что говорил о тебе Леттерман несколько часов назад. После всех этих нападок нам конец.

– Но ведь мы, черт возьми, победили!

– С перевесом всего в три процента в двух штатах. И проиграли еще в двух, где должны были победить.

– Но мы все равно впереди!

– Это имеет значение только на всеобщих выборах. Но на праймериз главное – соответствовать ожиданиям, поддерживать выбранный темп. Джо, если по опросам ты должен набрать семьдесят процентов, а наберешь только шестьдесят пять, то ты проиграл! Спроси у Линдона Джонсона[41]. Впрочем, я уже сам спросил у него десять минут назад.

– Ты говорил с…

– А как ты думаешь, куда он в итоге попал? Он сказал, что надо выбрасывать белый флаг. А ведь я еще не сообщил тебе самого худшего.

– Есть что-то еще хуже?

– Данные экзитполов. То, ради чего все это затевалось. Месяц назад избиратели видели в тебе симпатичного аутсайдера. Теперь же ты в их глазах превратился в очередного политика. Твой рейтинг одобрения опустился ниже двадцати процентов.

– Это все из-за той чертовой рекламы! – упрекнул его Джо. – С Перл-Харбором.

– Вообще-то нет. Реклама им понравилась. Избиратели заявили, что не любят рекламные кампании, построенные на негативе, но их это развлекает. Реклама показала, что ты не дашь себя в обиду. Не станешь покорно сносить все нападки Пекема.