В четыре строчки мысль уместится вполне…

прониклась я теорией заморскою:

потворствовать себе – рецепт толковый!

***

Что-то жалко стало всех, любая малость

тычется под сердце мне, скуля…

Не от доброты больная жалость,

просто знак – грядет депрессия.

***

Мне симпатичнее мужчины-технари,

меня приверженцы богемы отличали.

Судьба… Излишне про взаимность говорить

с таким смешным несовпаденьем изначальным.

***

На фото 10-летней давности

еще сомненья есть в бездарности,

и не растрачен на тревожности

девичий вкус к неосторожности.

Среди березок на пейзаже

так женственна и в шляпке даже,

еще не ведая того…

Ну в общем, до всего, всего…

***

Один из миллионов воплей,

один – из сотен тысяч в рифму.

В изящность въехала оглоблей,

в бельканто – причитаньем хриплым,

нагим, бесстыжим откровеньем.

Любовь, как и война все спишет.

Условности и отрезвленье

потом вернутся… К тем, кто выжил.

***

Камнем под копытом твоего коня,

каплей недопитой, память губ храня,

Терпкой пылью странствий, солью женских слез -

я с тобой останусь, если судьбы врозь.

***

А если верно утвержденье,

что счастью любы дураки,

мне от фамильных невезений

открещиваться не с руки,

а ждать, как должного – подвохов,

недавних слез припудрив след…

Эх, понапрасну я "дурехой"

себя честила столько лет!

***

И вот уже на склоне лет

(иль в пору самой высшей спелости?),

когда мой пунктик – дать совет,

толкает ближних к озверелости,

я навесной ищу замок,

в губу кольцо и мыслям – стражника.

Решает каждый СВОЙ урок -

спроси любого "однокашника"!

***

Перед цунами смешны игрушки,

гирлянды, туфли в презент себе…

Хотя купила еще подушку,

с ней чуть спокойней – спина к спине.

Мне б сущность зла не умножить словом,

упрячусь в сказки, в мирок-атолл…

А дом реальный заброшен снова -

перед цунами не драят пол.

***

Если день этот станет последним,

чем заняться, не слишком ничтожным?

Что, свободной от денег, успеть мне,

напоследок кого огорошить?

***

Снисходила я к тихушам, как к убогим,

но познала, усмирившись, благодать:

проживу тихоней день, и слава Богу!

Что рассветные надежды вспоминать?

***

Ах, если б одного из тех, кого любила – умирала,

спустя два-три десятка лет я без сомнений уважала!..

С обидой легче б совладать, с недоуменьем и досадой

в попытке давний бред понять – зачем мне это было надо?

***

Бить женской слабостию влёт

едва ли мужества достанет -

моим грехам потерян счёт,

но в этом я чиста пред Вами.

А перед Небом вновь грешу,

поправ природные законы -

под залп охотника спешу

добычею неугомонной…

***

Ожиданием, как цепью поржавевшей,

вереницей безнадежных, горьких дней

я пожизненно прикована к надежде -

ненавистной тачке каторжной моей…

***

Герб – щит мой из печной заслонки.

Меч не задался, руки тонки…

Два символа – мечта и страх,

и надпись, как на всех гербах -

девиз "Ни дня без заморочки

и доведения до точки!"

А коль до точки не дошел,

считай – напрасно день прошел.

***

Не раз исполнив роль второго плана

в заезженном сюжете нелюбви,

еще смотреть в кино про корчи Анны?

И "Нелюбовью" шпиговать себя с экрана,

к тому ж за деньги? Боже, сохрани!

***

Раньше просто было "дел невпроворот",

я крутилась, как брейк-дансер на асфальте.

А сегодня, вместо будничных забот,

хлопочу о не закрывшемся гештальте.

***

Не плачу и давно не вижу снов -

лишилась утешенья благодатного.

На горести я зорка без очков,

а радость… Где же лупу взять стократную?

***

Иные книги перечитывать мне страшно,

как грубо править криво сросшуюся кость…

Какой ловушкой эпизод грозит пустяшный,

какой из прошлого явиться может гость?

Невольной памятью страницы пробегаю

И сердце стиснув, зубы сжав, спешу уплыть

из этих омутов, где души пропадают

на мелководье – и забыть, забыть, забыть!

***

В отчаянье, как в бездну обрывалась,

порой на грани страшного исхода,

а в памяти любимых оставалась

забавным и нелепым эпизодом.

***

Знаю, чужды тебе мои вздорности,

но позволь быть собой на исходе -

пока мы соблюдаем условности,

жизнь последним вагоном уходит…

***

Как прожить мне без зависти, коль даны мне глаза?

Как прожить без тщеславности, коль под ноги – стезя?

Как влюбляться без ревности, без обиды дружить,

сердцем – праведной крепостью, суть людскую забыть?

И Ева только воплотила на свой страх…

***

Коль все мы, сестры, из ребра сотворены -

кто бабой темною, кто утонченной дамой -

мы не имеем, видно, личностной цены,

являясь клонами библейского Адама.

Но, значит, нет на нас и личного греха,

лишь отражение мужской греховной сути.

И Ева только воплотила на свой страх

то, что Адам ее взрастил в душевной мути.

***

Страшней жены на свете зверя нет!

Когда ее всевидящее око

находит ловко заметенный след -

рука разит без промаха, жестоко.

А мозг ее – клубок гремучих змей,

в глаза плюет почти кипящим ядом.

Страшна она, но все прекрасно в ней,

и никакой другой тебе не надо!

***

Полжизни прожил с аппетитом

и никому не сделал зла,

так на кого же ты сердита?

Ах, звал… Взяла б, да не пришла!

Умею я, не похваляясь,

на встречной вовремя свернуть.

Ну, мало ль, что тебе казалось,

перекрестилась – и забудь!

***

Он не любил, хоть был безудержно влюблен –

как во хмелю, приворожен и окрылен…

Но лишь любовь, подобно истинному пьянству,

нам до могилы обещает постоянство.

***

Чем больше от скорби впитала душа,