Читаем В чём дело, Полли? полностью

Мы попрощались с Мишелем и Беккер и вскоре свет снова погас. Аня и Питер застыли в коридоре, ожидая от меня вразумительного объяснения. Я вяло махнула рукой и скрылась за дверью. Возможно, утром мне захочется вернуться к событиям этой ночи. Но пока с меня довольно.

Скрипа за стеной я больше не слышала, зато с улицы доносилась какая-то возня. Я игнорировала её, подозревая, что стоит мне только выглянуть в окно — я снова попаду в неприятности.

Комната поплыла, и я поняла, что засыпаю. Я укрылась одеялом с головой и провалилась в бездонное болото кошмарных снов.

<p>Лексон. Оставленное</p>

Дом, в котором мальчик раньше жил с семьёй, стоял на высоком холме, оттуда можно было увидеть весь город. Здесь же в окна смотрел лишь голодный лес. Вместо городского гула под окнами гуляла тишина, разрываемая лишь тревожным птичьим щебетанием. Спустя месяц Лексон начал понемногу привыкать к этому. Привыкать к новому дому. К вялотекущим, почти неотличимым друг от друга дням. К давящему простору пустых комнат и к улыбчивому, но строгому Надду. Старик отложил визиты репетиторов до осени. А ещё он верил Лексону, что Вспышки — это не болезнь. Поэтому врач тоже не приезжал. Они были здесь только втроём: ребёнок, старик и дом.

Надд просыпался с рассветом и приучал к этому Лексона. Мальчику не нравилось рано вставать: ночные сны всегда страшные, утренние — сказочные. Ему не хотелось пропускать их. Но Лексон об этом молчал. Мама ничего не хотела об этом слышать, он напрасно думал, что и Надд не захочет.

Потом они неспешно завтракали, и старик уходил заниматься своими делами, отправляя мальчика гулять в сад. После обеда они пили лимонад на террасе и поочерёдно читали друг другу вслух. Лексон всегда о весёлых приключениях и далёких странах, а Надд об исторических событиях и удивительных открытиях. Затем старик дремал в кресле и иногда говорил с кем-то по телефону. Мальчик большую часть времени был предоставлен сам себе. Он слонялся по дому, часами листал пыльные книжки, устроившись на качелях, писал письма, которые некому было отправлять. Ужинал Лексон чаще всего в одиночестве, потому как Надд отправлялся на покой чуть начинало темнеть. Вечера Лексон любил меньше всего, потому что оставался совсем один в огромном, потерявшемся среди леса доме. Потому что вспоминал семью и прежнюю жизнь. Иногда, возможно, даже скучал по ней. Он расписывал листы своих блокнотов десятками «почему», аккуратно выводил множество знаков вопросов, а потом вглядывался в них, будто ждал, что кто-то невидимый подхватит его ручку и под каждым «почему» напишет: «А вот всё потому, малыш, слушай…» Надд запрещал вспоминать всё то, что теперь оставлено позади. Они всё знали и так. Старик, ребёнок и наполненный эхом и чужими воспоминаниями дом. Теперь их на свете только трое, а почему, в сущности, не так уж и важно.

Днём всё забывается, вечерами сложнее. Может быть, по этой причине Надд так рано засыпал — чтобы день был как можно длиннее, а ночь короче. Лексон пока так не мог. Он зажигал свет во всём доме и расхаживал по нему, представляя себя старым хозяином. Ночами он мечтал, рисовал, гулял по дому, ощупывая и изучая все его трещины и заплесневелости, которые куда-то прятались по утрам. Наружу выходить в темноте он не решался. Там голодный лес, высматривающий себе добычу невидимыми глазами. Деревьям не составит труда дотянуться до мальчика костлявыми ветвями и утянуть вглубь чащи. А там сама ночь распахнёт бездонную пасть и поглотит ребёнка. Нет-нет, уж лучше оставаться за толстыми стенами дома, там, где хотя бы все монстры из-под кровати ему хорошо знакомы. Они приехали вместе с ним, как сложенные стопочками рубашки и игрушки. Но в одном Лексон был уверен: страхи нужно приручать, как диких животных. И однажды он приручит всё, чего боится.

Этой ночью лил дождь и Лексону не хотелось ни играть, ни рисовать. Он сидел на лестнице, жевал бутерброд и смотрел на паучка, что ловко плёл свою прекрасную ловушку в углу ступени. Сегодня днём мальчик говорил с отцом. Может быть, причиной его угрюмости стало именно это, а не дождь? Он так и спросил у паучка, но тот почему-то не ответил.

— Здравствуй… Ты… ты хорошо себя чувствуешь? — По телефону голос отца казался тревожным и незнакомым.

— Здравствуй, пап. Конечно. Как твои переговоры?

— Понимаю, ты обижен, я не смог проводить тебя…

— Всё хорошо, папа. Правда. — Голос мальчика предательски дрожал, этот разговор не должен быть таким.

— Роза всё время о тебе говорит. Она нашла игрушку и… Ты правда хорошо себя чувствуешь?

— Вспышек не было. Я тоже скучаю. Так и скажи ей.

— Мария говорит, там хорошо… Я поменял машину. Помнишь, она так часто меня подводила? Я взял красную…

— Красную?

— И большую. Мы все в неё влезем. И однажды соберёмся навестить тебя. Здорово, да?

Лексон промолчал. Он знал, что этому не бывать.

— Ты хорошо спишь?

— Да. Надд говорит, что свежий воздух идёт мне на пользу.

— Врач тоже твердил, что он тебе необходим. Значит, мигрени…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аид
Аид

Бетани Черч — ангел, посланный на землю, чтобы охранять ее от демонов, вовсе не собиралась влюбляться. Тем более в земного парня. Однако узы, связавшие Бетани с Ксавье Вудсом, оказались прочнее, чем она ожидала. Но ни ответная любовь Ксавье, ни искренняя забота, которой окружили Бетани архангелы — ее брат Габриэль и сестра Айви, — не уберегли девушку от ловушки. Захватывающая поездка на мотоцикле закончилась в Аду! Отныне Бетани во власти демона Джейка Торна, который предлагает ей заключить сделку. По условиям ее, Бетани Черч сможет вернуться на землю, но согласиться означает потерять не только саму себя, но и близких…Продолжение истории, начатой Александрой Адорнетто в блестящем дебютном романе «Нимб»! Ангелы противостоят демонам! Сила любви подвергается испытанию…

Александра Адорнетто , Мария Летова , Мария Летова

Фантастика / Самиздат, сетевая литература / Мистика / Романы
Иные песни
Иные песни

В романе Дукая «Иные песни» мы имеем дело с новым качеством фантастики, совершенно отличным от всего, что знали до этого, и не позволяющим втиснуть себя ни в какие установленные рамки. Фоном событий является наш мир, построенный заново в соответствии с представлениями древних греков, то есть опирающийся на философию Аристотеля и деление на Форму и Материю. С небывалой точностью и пиететом пан Яцек создаёт основы альтернативной истории всей планеты, воздавая должное философам Эллады. Перевод истории мира на другие пути позволил показать видение цивилизации, возникшей на иной основе, от чего в груди дух захватывает. Общество, наука, искусство, армия — всё подчинено выбранной идее и сконструировано в соответствии с нею. При написании «Других песен» Дукай позаботился о том, чтобы каждый элемент был логическим следствием греческих предпосылок о структуре мира. Это своеобразное философское исследование, однако, поданное по законам фабульной беллетристики…

Яцек Дукай

Фантастика / Эпическая фантастика / Альтернативная история / Мистика / Попаданцы