В чужой коже (СИ)

- Куда это ты? – челюсти князя сжались от злости, он тяжело дышал, будто бежал, из одежды – исподнее. Надо же – даже одеться толком не успел… Рука правителя вцепилась в мою, пальцы сжались, эк его разбирает!

- Прогуляюсь, - ответил я спокойно.

- Не пущу! – процедил Бохлейл и набычился.

Князь держал меня мертвой хваткой и по его глазам было видно, что скорее подерется со мной прямо туточки, чем отпустит. Боится за меня. Кому другому за такое просто дал бы в рожу, коль мужик, аль вырвался, если баба, но князь… он же меня спас. Даже Арт не волновался, был уверен во мне, прилетанцу ведь не понять, как коварен лес… никто из местных и внимания не обратит, коль исчезну. Не друзья, так - собутыльники. А князь… для него я важным стал. Волнуется, злится, грудь аж ходуном ходит, и это у него-то! Того, кто никогда слова громкого не скажет. Тепло на сердце делается.

- Ладно, - говорю, - нельзя, так нельзя. А когда можно?

- Хоть пару дней погоди. Не окреп еще. Зеленый весь и под глазами черно, - Бохлейл внимательно оглядел меня, я усмехнулся.

- Вы и сами, Ваша Светлость, не сочтите за грубость, не краше. Отдохнули бы. А мне расхаживаться надо, иначе сил не набрать.

Князь помрачнел, пальцы крепче сжал:

- Один никуда не пойдешь.

- Ну, не прилетанцев же с собой брать? – усмехнулся я в темные глаза, - а кто еще все дела ради придури пришлого бросит?

Князь поморщился, как от зубной боли, а у меня весь мир до его глаз сузился. Вот, еще момент назад стоял я на вытоптанной дорожке, на кладке стены чирикала пичуга, нависали над головой серые тучи и пробивался еле-еле солнечный свет. А теперь вижу только черные зрачки, которые держат меня, будто клещами.

- Знаешь же… - проворчал чуть слышно Светлость, - знаешь, кто.

Князь неожиданно дернул меня за руку, прижимая к себе, свободной пятерней схватил за волосья и набросился на рот так, что зубы стукнулись.

Росту Бохлейл был чуть выше, но гораздо шире в плечах, а как сжал он меня, так стало ясно, что сила в его теле скрывается великая. Первый порыв – вырваться – почти сразу был подавлен с помощью грубой силы. Понятно: пока князь сам не отпустит, ничего не прекратится. Драться с правителем – решение неумное, и, хотя я мигом взъярился, стоял смирно. Не только из-за того, что шкура дорога. Должен я ему. И еще – я хоть и злился, но тошно не было. И все же, когда князь отстранился, я вздохнул с облегчением и отшагнул назад, выворачиваясь из-под разжавшихся рук. Вытер не слишком чистым рукавом мокрые губы и поймал внимательный взгляд.

- Если надумали прогуляться, Ваша Светлость, то одеться бы надо. Я Вас здесь подожду, - к моему неудовольствию голос звучал как-то придушенно, Бохлейл нахмурился.

- Сбежишь, - полуутвердительно произнес он, потом оглядел себя, скривился и, махнув рукой, решительно зашагал в сторону замка.

Я еще некоторое время сверлил глазами широкую спину, а потом с тихим стоном прислонил разгоряченный лоб к прохладному камню стены.

Князь вернулся невероятно быстро и, кажись, удивился, что я не сбег. Я кивнул, и мы молча потопали в сторону леса.

Отравление ядом шоггота – это вам не шутки, потому я шел осторожно, все время прислушиваясь к себе, чтобы не пропустить приступ слабости. Светлость к пешим прогулкам не привыкла, потому довольно скоро мужчина начал замедляться, я тоже пошел тише.

- Я тебя задерживаю, - досадливо проворчал князь, он раскраснелся и тяжело дышал.

- Его Светлости нет нужды в том, чтобы быть хорошим ходоком. Да и из меня ходок ныне никакой…

- Все же лучше, чем я! – нахмурился правитель, - Не зови меня Светлостью, у меня есть имя. Бохлейл, если помнишь.

Я кивнул и предложил:

- Давайте сделаем передышку… помнится где-то здесь была небольшая опушка…

Князь скривился, но согласился, отводя глаза.

Между нами все время дрожало напряжение, и мы, словно фенриры, желающие избежать драки, старались не смотреть друг другу в глаза. Молчание тяготило, мне все время хотелось передернуть сведенными плечами, князь шел немного позади и его взгляд жег лопатки. В голове звенело, то ли от болезненной усталости, то ли от злости… может, от чего еще… я развернулся к спутнику: мы уже почти пришли, и я хотел прервать молчание бессмысленным сообщением, так как идти и дальше в тишине становилось невыносимым. По-видимому, определенности желалось не только мне: князь рыкнул и припечатал меня к стволу дерева, снова вжимаясь в мои зубы своими. Сказал бы «губы», но мы опять шкрябанулись зубами, кажется, оба недобро скалились. На этот раз я обнаружил, что вцепился в князя ничуть не слабее, чем он в меня. Голова кружилась, сердце бухало и хотелось вгрызться, вжаться, завладеть… какое-то безумное кровавое марево закрыло белый свет.

- Так «да», или «нет»? – оторвавшись от меня прямо спросил Бохлейл.

- Сам не пойму…

- Зачем ты так делаешь? – прошипел князь, сжимая пальцы, и я оскалился, сжимая свои.

- Потому что терпеть не могу, когда ко мне подкатывают мужики! Я баб люблю, уверен, это заметно!

- Куда уж больше! – подтвердил князь, страшно искривив лицо.