В чужой мякоти. Сборник

Архип Тереньтев с детства отличался от сверстников. Мальчик был необщителен, замкнут, редко улыбался и вообще что-либо делал. Причин было много. Он родился с физическим недугом – чрезмерной худобой и слабостью мышц, даже ложку долго держать не мог, а бегать и подавно не получалось. Родители у Архипа умерли, когда ему было восемь лет. Семья ехала в лес на отдых, но на встречную полосу вылетел грузовик. Выжил только сын, так как сидел на заднем сиденье. Осколки стекла оставили на теле множество порезов, кости в колене были сильно повреждены, из-за чего мальчик стал инвалидом навечно. Пришлось ходить, опираясь на костыль, даже до травмы передвижение давалось непросто.

До совершеннолетия калека прожил в детском доме, никто не хотел принимать его в семью. В этом месте парень подвергался издёвкам и насмешкам со стороны более сильных сверстников. Как же он завидовал, когда этих моральных уродов и гнид забирали новые родители, а на него никто малейшего внимания не обращал. В сердце копилась обида, злоба, гнев, которые никак не могли выйти наружу. С каждым ударом задиры, с каждым пинком и плевком в лицо, с каждым уходом обидчиков в счастливое будущее тьма накапливалась, сгущалась. А ответить бедолага боялся. Когда он попытался оспорить хулигана, тот ему сломал нос и оставил здоровенный фингал под глазом, размером со сливу. Как же хотелось всем им врезать, измазать кровью лицо, воткнуть нож в живот, столкнуть с лестницы. Бессонные ночи обиженный на всех воспитанник фантазировал всё новые и новые способы, ни один из которых так и не был исполнен. Тереньтев корил судьбу за череду неудач в своей жизни.

Когда никому не нужному инвалиду исполнилось восемнадцать, его быстро выгнали из детского дома. Он работал за гроши на простых должностях, на жизнь едва хватало. Да на какую жизнь? Жалкое существование в грязной коморке многоэтажного дома, где светила только одна тусклая лампочка, повсюду ползали крысы с тараканами, а спать приходилось на порванном матрасе.

Как же хотелось Архипу завести семью. Чтобы была любящая жена, ребёнок…но каждая девушка отвергала его ещё при первой встрече. В нём также зародилась ненависть к женщинам, он считал всех их мразями, не способными любить. Все прохожие чувствовали на себе весь мрак и агрессию, от которой сутулого калеку буквально трясло. В таком положении он находился много лет…

Однажды ночью в пустой вагон метро к мужчине подсела банда из нескольких молодых людей в чёрных толстовках. Они курили, распивали пиво, царапали ножами-бабочками обивку кресел. Вдруг один из них хриплым прокуренным голосом прокричал:

– Да это-ж Архипка, в детдоме мы его мудохали с пацанами! Ну чё, как жизнь, а?

Услышав это замкнутому и боящегося всего вокруг человеку захотелось провалиться под землю. Произойти сейчас могло только самое худшее.

– Не понимаю о чём вы…я не знаю кто это такой… – мямлил он, отвернувшись в сторону.

– Да не, не, это точно ты, падла!

Бандит подошёл к сидящему знакомому и взял его за шиворот, заставляя встретится взглядом.

– Ну чё ты так боишься, хочешь второй раз нос сломаю? – оскалился в гнилой ухмылке обидчик.

– Не…

– А я говорю давай!

Парень резко повалил на пол новую жертву, костыль также упал. Преступник подобрал металлический предмет и замахнулся им.

– Преподадим тебе новый урок!

Сказав это, он ударил костылём по ноге мужчины. Тот завопил от боли, но стразу получил второй удар по руке. От прикосновения к железу в пальцах хрустнуло.

– Братва, налета-а-а-й!!! – скомандовала тварь.

Вся компания принялась мутузить ногами беззащитного Архипа. Он получил множество синяков, ушибов, кровоподтёков, переломов рёбер и конечностей. На крик не оставалось сил, рот залился кровью от выбитых зубов и повреждённых органов. Бедолага знал, что не выживет. А может оно и к лучшему? Он больше не будет страдать от своего уродства, больше никто не изобьёт его, не унизит. С самого детства Архип считал себя ошибкой жизни, сейчас эта маленькая ошибка будет устранена, и никто о ней не вспомнит. В ушах звенело, а зрение мутнело. Конец должен вот-вот настать…

Послышался звук открывания двери из соседнего вагона.

– Не совестно вам, господа, мучать слабого? – спросил у шайки приятный голос.

Гопники застыли, прекратив избиение, обернулись, увидев перед собой двоих мужчин. Первый предстал невысоким и полноватым, с закрученными рыжими усами, круглыми очками, большим блестящим лбом и небольшой лысиной. Он стоял уверенно, сложив руки в чёрное пальто. Неизвестный ухмылялся, смотрел на молодёжь надменно. Второй был настоящим громилой в чёрном пиджаке, под которым пробивались мускулы размером с футбольный мяч. Острые черты лица, холодное безразличие, глаза, скрытые за чёрными очками. Вероятно, бугай был личным охранником.

– Тебе тоже рыло начистить, дядя? – огрызнулся главарь. – Валил бы ты по-хорошему.

– Да зачем? – наигранно спросил рыжий. – Ты попробуй начистить, милок. Только поосторожней с моим другом, бьёт он сильно.

– Ладно пацаны, пофиг на детдомовца, погнали завалим этих падл! – скомандовал вожак.