В чужом клане (СИ)

Черные сектанты должны были отличаться — с их поклонением демоническому богу, участием в запрещенных ритуалах, скверной, которая наверняка касалась их сути и искажала ее. Но белые отвергали все демоническое еще яростнее, чем сама Церковь. Они были защитниками идеала. Жаль только, что таким, как я, в этом идеале не было места.

Я вздохнул.

— Что вас тревожит, Рейн? — привычно доброжелательным тоном поинтересовался жрец. Со второго дня нашего общения он начал называть меня по имени, но продолжал говорить «вы».

Естественно, я не мог сказать, что меня тревожила его прежняя и, возможно, существующая до сих пор, принадлежность к белой секте.

— Без благословения Небесных Лисиц город так изменился, — сказал я. — Будто совсем другое место, и обитают в нем другие люди.

Жрец отложил сладости в сторону и задумчиво потер подбородок.

— Да, вчера мы одновременно почувствовали уход Лис, а новый фестиваль, увы, будет лишь через год. Теперь остается лишь вспоминать, каково это было. Вы ведь с самого начала ощутили их благословение, раскинутое над городом?

Я кивнул.

— Будто теплое пушистое облако радости жизни.

— И вы ведь видели самих Небесных Лисиц? — мечтательно-задумчивым тоном продолжил жрец. — Скажите же, они все как на подбор невероятно красивы!

Я открыл рот — и закрыл. Нет, мне определенно были нужны еще лицедейские уроки. Много-много лицедейских уроков. Потому что я был практически уверен, что выражение моего лица изменилось и выдало жрецу тот факт, что да, Лисиц я видел.

— Вы, светлейший, их встречали? — попытался я сменить направление вопросов.

Жрец чуть нахмурился.

— Конечно, встречал… Рейн, в том, что вы видели Лис, нет ничего дурного. Напротив, такая способность означает благоволение к вам Пресветлой Хеймы. Скрывать это нет никакой нужды.

Хм… Голос жреца звучал вроде бы искренне и ничто ни в выражении его лица, ни в движениях тела не выдавало лжи.

— Благоволение богини? — повторил я. — В каком смысле?

— Умение видеть Небесных Лисиц — очень редкая способность и обычно идет рука об руку с рядом других. Все вместе это называется даром этера, — ответил жрец и на мое недоумение пояснил: — Этер — это общее название для слоев реальностей, невидимых обычным людям. Например, когда Небесные Лисы спускаются на землю, для глаз простых людей они выглядят такими же людьми, и только те, кому богиня благоволит, те, кто читают этер, видят реальный облик Лис… Кстати, мне еще вчера подумалось, что у вас, Рейн, есть этот дар. Я говорю о том моменте, когда вы ощутили уход Лис; вы даже, помню, тогда изменились в лице. А ваше описание «пушистого облака», окутавшего город, один в один совпадает с тем, что рассказывают другие благословленные.

Ну, звучало это все вроде неплохо. Благословение богини было куда лучше, чем демоническая особенность или последствие осквернения.

— Этот дар этера — разновидность магического дара? — уточнил я, практически уверенный в положительном ответе, но жрец покачал головой.

— Нет, к магии он отношения не имеет. Это просто врожденная способность, как, например, идеальный музыкальный слух.

Возможно, дар этера объяснял и тот факт, что я уже пару раз «проваливался» в теневые королевства? Они ведь тоже были видом иных реальностей.

— В старые времена людей с даром этера почитали, как посланников Небес, — продолжал говорить жрец. — И даже сейчас, хотя подобные суеверия сохранились лишь в самых отдаленных уголках Империи, человек с даром этера проходит по всем ступеням церковной иерархии куда быстрее, чем обычные жрецы, и во главе Церкви тоже почти всегда стоит тот, кто умеет видеть невидимое. Ведь кому еще суждено служить богине, как не человеку, который, едва родившись, уже получил ее благословение?

Я моргнул. Он что, только что предложил мне стать жрецом? Но прозвучало это как-то так, будто особого выбора у меня и не было…

— Нет, — сказал я. — Я не гожусь! В смысле, в жрецы не гожусь. Вот совсем!

Мой собеседник посмотрел на меня вопросительно, и я торопливо добавил:

— Я мрачный, злой, эгоистичный, с отвратительным характером, и вообще…

С каждым следующим словом брови жреца поднимались все выше, а потом он расхохотался, перебив мою прочувствованную речь.

— Во имя всех Ее воплощений! Рейн! Никто не заставит вас идти по церковной стезе против воли!

— Точно нет?

— Точно, — жрец больше не смеялся, но его губы так и продолжали расплываться в улыбке, а глаза щурились. — Честное слово. Желающих стать послушниками всегда было в десятки раз больше, чем свободных мест. Будьте уверены, последнее, что нужно Церкви — это человек, оказавшийся в ее рядах против своей воли.

— Ну… хорошо тогда.

— Но все же, утолите мое любопытство. Чем вам так не угодила наша стезя?

— В первую очередь целибатом, — проворчал я. Жрец пару раз упоминал этот обычай во время своих предыдущих рассказов.

— Целибат временный, только до тридцати лет, пока не окончится время активного служения, — уточнил жрец.

— Пусть так, — отозвался я. — Это мало что меняет.