В чужом небе (СИ)

- Крепко мне досталось, скажу я вам, товарищи, - вещал Бессараб. - Я думал, после Соловца и угона крейсера блицкриговец трижды подумает, прежде чем на нас снова полезть. Ан нет! Ишь чего удумал Брунике. Не сумел взять силой, так сподличать решил. Вынул из нафталина этого Гетмана, да ещё дворню ему нашёл. Организовали тут, понимаешь, Державу. - Командарм стукнул кулаком по столу. - И ладно бы - справился я бы с ними. За Гетманом ничего, кроме блицкриговских штыков не было, а уж с ними я знаю, как сладить. Но тут же ещё и эта сволочь Сивер со своими гайдамаками объявился, пёс бы его сожрал! Дерутся все со всеми - не разберёшь, где свой, где враг. В деревнях и на хуторах гайдамаков, как родных встречают, а по нам так и норовят из окна стрельнуть. Да мы ж сюда пришли их освобождать от Блицкрига!

Несмотря на внешнее спокойствие, командарм внутри явно кипел от гнева, и сдерживать его Бессарабу стоило известных усилий.

- Насколько велики потери в вашей армии? - поинтересовался у него Вершило тоном конторщика, интересующегося убытками. Он вообще к бойцам относился, как к расходному материалу, что особенно бесило Будиволну.

- Треть людей потерял, - ответил Бессараб. - Коней много у меня свели, особенно ломовых. Часто мы в засады гайдамаков попадали в деревнях и на хуторах. Да и разъезды мои, если те невелики, бывает, вырезают. Сильно нам достаётся, очень сильно. И ведь сплошная партизанщина - ни одной нормальной схватки не было даже с тех пор, как от Соловца отошли. Линии фронта и той нет, не поймёшь, где свой, а где враг. Утром в деревню входит взвод - и его встречают чуть ли не хлебом-солью, а ночью всех бойцов и командиров находят мёртвыми. Да что там мёртвым - растерзанными! А в деревне уже ни души живой нет.

- Ну, значит, придётся мне вспомнить опыт войны с Великой степью, - мрачно заявил Будиволна, и в глазах его загорелся знакомый многим его товарищам огонёк. Тот самый, что не предвещал врагу ничего хорошего. - Там народ усмирил - и здесь справлюсь.

- Не забывай, товарищ Будиволна, для чего мы с тобой сюда пришли, - попытался урезонить его Вершило. Однако сделать это оказалось совсем непросто. Командарм уже закусил удила.

- Ты только про угнетённых крестьян мне тут не вещай, - хлопнул он по многострадальному столу широкой ладонью. - Не надо! Накушался я этого вот так уже. - Он выразительно провёл пальцем по горлу. - Ты товарища Бессараба слыхал? Пора взяться за местных, как следует. Думаешь, я Гражданскую забыл? Забыл, что в Прияворье тогда творилось? Всех этих атаманов и батек самопальных? Мужиков, которые вчера за народную власть, а сегодня снова перед господами спины ломают?

Тут Вершиле было нечего ответить. Сам он слишком хорошо помнил Гражданскую войну здесь, в Прияворье. Ни в чём Будиволна не кривил душой. Тогда Вершило, поняв, что поддержки от уполномоченного армии Бессараба ждать не приходится, обратился к Кудряю. Молодогвардеец по своему обыкновению сидел молча, предпочитая слушать, а не говорить самому.

- А что думает по этому поводу комдив Кудряй? - повернулся у нему Вершило.

- И то верно, - поддержал его Будиволна, - сидишь тут, как не родной, будто тебе и дела нет до того, что говорят.

В избе, где собрался на заседание штаб объединённой армии, на несколько секунд повисла тишина. Кудряй явно не спешил тут же начинать говорить.

- Тут народ пуганный всеми властями, - наконец, произнёс он. - Привык к кнуту, не к прянику. Сивер с его гайдамаками только на этом страхе и держится. Его же вроде бы и нет. Но это пока в деревнях стоят наши отряды. Но стоит нам уйти, как тут же из лесу лезут гайдамаки и мордуют мужиков за то, что они нам помогали. Отсюда и злость на нас.

- Тьфу ты, ну ты! - вспылил Будиволна. - Мордуют, значит, гайдамаки, а злость - на нас. Не понимаю я тебя, товарищ Кудряй.

- Всё верно говорит молодогвардеец, - поддержал Кудряя Бессараб. - Из-за нас ведь мужиков мордуют - вот и злость на нас. Так уж у них головы устроены.

- Нам надо перенаправить народный гнев в нужное русло, - выдал уполномоченный армии Бессараба. После его слов в избе снова повисла тишина.

- Ну что ты за человек такой на мою голову, - рассмеялся Бессараб. - Народный гнев, понимаешь, да ещё и в нужное русло. Зачем такими словами бросаешься, а? Умный ты человек, но слишком уж заумно говоришь. Вот какой от тебя прок, если тебя бойцы на митинге через слово понимают, да и то только те, кто из грамотных.

Уполномоченный сердито поправил очки, но возражать не стал.

- Однако, в общем ваш уполномоченный прав, - заметил Вершило. - Надо поднимать уровень пропаганды в ваших частях. Моральный дух сейчас в вашей армии низок, я понимаю, но наша задача вернуть его на должный уровень.