В чужом обличье

― Вряд ли, — покачал головой Реймонд. — Ну, подумайте, зацем околдовывать ваших людей, когда можно околдовать лицно вас?

Князь вспыхнул, вскочил, пылая гневом. Реймонду на мгновение стало страшно, но он напомнил себе, что князь гневается на колдунов, и вообще, надо сохранять спокойствие, иначе «игра в деда» рухнет.

― И будь вы околдованы, Вылинас, вы бы тоцно не стали бы беспокоиться из-за происшествий, закрыли бы на них глаза или даже не думали о них. Не стали бы говорить мне. Так цто вы не околдованы.

Князь выдохнул, сел, придвинулся к Реймонду, глядя в упор:

― Любая помощь, магистр! Любая! Только скажите!

Реймонд вспомнил о знахарке, хотел посоветовать перенести её в замок князя. Потом вспомнил, что та встает через раз, то ли от старости, то ли от болезни. В любом случае толку немного, а чтобы толк был — надо лечить, а значит, звать Светлу Тарниш. И зачем ему, что Реймонду, что образу Агостона, такой огромный геморрой на ровном месте?

― Молците об этом разговоре, все будут думать, цто мы беседовали о месторождении серебра неподалеку от того завала, цто я убрал.

Ну, не совсем он, но какая разница?

― Вы делали вид, что ищете серебро и чините склон, а сами искали следы колдовства, — сделал вывод князь, подкрутил ус и заметил с одобрением. — Хитро!

― Сохраняйте бдительность, вдруг кто-то поведёт себя необыцно? Слухи и происшествия, если бы вы собрали незаметно, не привлекая внимания, всю информацию о них, было бы замецательно, — медленно заговорил Реймонд. — Нужно будет объехать долину, поискать следы в других местах, просто осмотреться, вдруг цто-то да бросится в глаза? Сейцас оцень трудно утверждать цто-то наверняка, кроме того, цто тот склон не сам съехал вниз. Возможно, готовится цто-то масштабное, а может, просто кто-то балуется, не зная, как скрывать следы.

― Балуется! За такое баловство положена казнь!

― Перпетолису нужны маги, — заметил негромко Реймонд, словно невзначай. — Уверен, король Гарриш обрадуется, если мы найдем нового мага, выделит деньги на стипендию и обуцение.

Он незаметно поглядывал на Вылинаса. Так себе проверка, конечно, но что поделать, не учился Реймонд на шпиона. Вообще не учился, чего уж там. Князь задумался, рука снова потянулась к усу.

― То, конечно, дело доброе, полезное, — неохотно признал Вылинас.

― Вот еще прицина не торопиться, внацале присмотреться и понять. А то спугнем, убежит через горы… к тем же намрийцам, — поддал жара Реймонд.

― Такого предателя, способного сбежать к намрийцам, нам не надо! Сам зарежу такую подлую змею!

― Это лишь предположение, — постарался успокоить его Реймонд. — Мы, маги, вынуждены уцитывать все варианты, цтобы не натворить дел.

― Нелегкая у вас, магов, жизнь, — с искренним сочувствием вздохнул Вылинас, и по тону его чувствовалось, что местами с «магистром Хатчетом» он точно не поменялся бы.

* * *

Задумка Реймонда была простой, он подсмотрел её у доньи Августины. Посетить все места «порчи», поколдовать с формулами, отмечая на самодельной карте направления, затем попробовать найти перекрытие. Именно так донья в долине Понс искала перманет драконис, правда, так ничего и не нашла, но это уже такое: трудно найти то, чего нет и никогда там не было.

― И давно это у неё? — спросил Реймонд.

― Дык эта, шестой день ужо, уважаемый магистр, — почтительным тоном отозвался пожилой пастух, мнущий в руках высокую шапку. — И эта, Денька, только первой была, затем Искорка и Рада тоже заболели.

Реймонд посмотрел на указанных коз и чуть покачал головой. Впалые глаза, пожелтевшая, падающая шерсть, язык в странных пятнах. Отравление или порча? Не настолько он разбирался в козах, чтобы с ходу разобраться.

Вышеозначенная Денька уже даже не двигалась ― лежала на боку и тяжело дышала, вывалив язык, словно собака, а не коза. Преданно смотрела на пастуха Боромила и жалобно, тоненько мемекала. Реймонд потер подбородок, затем спросил:

― У других пастухов кто-то заболел?

― А как же! — воскликнул Боромил и начал перечислять, загибая морщинистые, узловатые пальцы. — Сам Вандис заболел и три козы, а также корова его свояченицы, да у тёщи моей четвёртый день зуб болит ― злая, как грых, а у Богумила на подворье третьего дня половина курей передохла, а у соседей его…

Реймонд слушал его, не стараясь запоминать имена, просто поглядывая в записи, собранные людьми князя Вылинаса. Там ничего не было о болезнях коз и прочего домашнего скота. Не сочли порчей? Слишком мелковат уровень для людей князя? А если бы заболевших коз прирезали и привезли, как подать, князю? Если это порча, то могла ли она передаваться через мясо?

Столько вопросов и ни одного ответа.

― А лекарь козий наш, ну, старый Горонул, тот только руками разводит, — продолжал степенно вещать Боромил, глядя на «магистра Хатчета», — да с ног сбивается: все к нему идут, надеются, что он вылечит. Да, ещё…

Он замялся.

— Ну, не томи, цего ещё-то? — проворчал Реймонд.