В дальних водах и странах. т. 2

Обстановка на половине кизаки роскошна. Там повсюду царит мягкий полусвет: нога неслышно ступает по нежнейшим мягким циновкам; парчевые и шелковые драпировки с вышитыми на них цветами, драконами и райскими птицами, местами спускаются с потолка над дверным проходом или альковом; кое-где видны фарфоровые вазы, какая-нибудь лаковая этажерка, поставец или низенький столик, но все это в очень умеренном количестве как бы нарочно для того, чтобы взгляд посетителя, не рассеиваясь по сторонам, мог сосредоточиться исключительно на одной или двух, наиболее достойных внимания изящных вещицах. Говорят, что несколько лет назад вся прежняя обстановка Цунеготена была перевезена отсюда в Токио, после чего апартаменты микадессы некоторое время представляли собою лишь голые стены; но затем, когда со стороны микадо последовало разрешение допускать в исключительных случаях некоторых европейцев к обозрению Кин-ри-госе, убранство Цунеготено было восстановлено, по возможности, в прежнем виде.

Тут же, поблизости, находится Нориготен — павильон, куда микадо обыкновенно приходил отдыхать после ванны. Это небольшое помещение выходит в прелестный садик и отличается своими нежными, мягкими циновками, таинственным полусветом, проникающим сюда из-за экранов и спущенных штор, и легкою, приятною прохладой, то есть всеми условиями японского комфорта для сладкого забытья и мечтательных грез. В нескольких шагах от Нориготена белеет среди цветов и зелени садика четырехугольное каменное здание ванны, облицованное снаружи блестящим цементом. Ванна приспособлена как для горячих, так и для прохладных купаний и замечательна особою системой вентиляции, устроенной внизу над самым фундаментом таким образом, чтобы ток свободного воздуха освежал во время летнего зноя все помещение, не делая сквозного ветра. У стен ванны протекает кристально чистый ручеек, вода которого, в случае надобности, наполняет ее резервуар.

Отсюда провели нас в О-нива, или главный дворцовый сад. Он невелик, в сравнении не только с сегунскими парками в Токио, но и с некоторыми из частных токийских садов при дворцах бывших феодалов. С западной стороны О-нива примыкает к "ограде шести ворот", с восточной — к жилым покоям микадо и микадессы, а с северной и южной сторон его заполняют рощи красивых деревьев, между которыми немало фруктовых. Вся средняя и притом главная часть сада занята озерком с прихотливо извилистыми берегами, где, по обыкновению, сгруппированы все особенности и вся прелесть японской садовой культуры в виде мшистых и ноздреватых камней, крошечного островка с маленькими сосенками и нескольких причудливых мостиков, из коих один извилистый, другой иссечен из мрамора, а третий резной деревянный. Озерко местами красиво подернулось плавучею растительностью, среди которой виднеются чашечки лотоса, кувшинок и водяных лилий. В сравнении с роскошью сегунских дворцов, все это очень скромно и содержится в довольно запущенном виде; но последнее отнюдь не вредит общему впечатлению: — напротив, эта запущенность придает саду японских властителей несколько грустную, но очень поэтическую прелесть, в особенности когда вспомнишь, сколько веков тут прожито…

Вообще, во всей обстановке дворца нет ничего яркого, поражающего, кричащего о своем великолепии. Скромность и простота — вот самые характерные стороны жилища прежних "Внуков Солнца". Весь дворец состоит из некоторых отдельных построек или зал, которые можно было скорее назвать балаганами. Единственная роскошь их, как уже сказано, заключается в драгоценных сортах кедрового дерева без сучка и задоринки. Все эти постройки соединены между собою закрытыми галереями или коридорами и по архитектурной своей внешности, носят характер синтоских Миа, только без рогуль и вертенообразных вальков на гребне высоких нахлобученных кровель с широко и полого выступающими нижними краями. Между этими постройками и их соединительными коридорами находятся несколько внутренних дворов и двориков разной величины и, по большей части, квадратной формы, обрамленных открытыми галерейками и усеянных крупнозернистым гальковым песком, камешки которого, по месту их присутствия в сем священном обиталище, как уверяют, почитаются верующими людьми за талисманы от зубной боли и иных болезней. В одном из дворов находится так называемая Торикаме, бронзовая статуя (вероятно курильница) более двух аршин высоты, изображающая птицу Фоо смысле эмблемы вечного счастья. Хотя Торикаме не отличается тонкостью работы, но она замечательна как одно из древнейших произведений киотского искусства. На ней окончились все показанные нам достопримечательности Кинрогосе, и мы, распростясь с его интендантом, поехали в торговую часть города, взглянуть на магазины шелковых материй, которыми славится Киото.