В дебрях Даль-Гея (худ. М. Ромадин)

— Смею вас уверить, я не сказал ни полслова неправды. Такова неумолимая инерция социальной системы. Она все толкует на свой лад, в своих интересах, по образу и подобию своему. И она способна на такую переоценку ценностей, что только диву даёшься! Зачем мне рассказывать вам, как Кайна была огорчена всей этой историей? Она ведь не питала никакой неприязни к Земле. Наоборот! Я лично слышал от неё множество восторженных комплиментов всей планете в целом и разным… Сайн мельком, но значительно взглянул на Кронина, — разным людям самых неожиданных профессий. Кайна пыталась протестовать, пробовала отречься от той роли, которую ей приписывали официально, но в конце концов была поставлена перед дилеммой: или — или. А ведь Кайна всего лишь женщина. Она смирилась. Что ей оставалось ещё делать? Она стала национальной героиней, и судьба вознесла её высоко.

— И куда же вознесла её судьба? — осторожно спросил Кронин.

— На самый-самый верх, — доверительно сообщил Сайн. — Она стала членом совета роллов. Того самого совета, который решает нашу судьбу и перед которым встаёт сам президент, когда докладывает ему о своих намерениях.

Он помолчал и продолжил:

— Так вот, я засмеялся, когда узнал о судьбе Кайны Стан. Да разве это не смешно — актриса в совете роллов! Все мы любим посмеяться, когда наши дела идут хорошо. Но когда мои лимоны конфисковали и мне стало плохо, я тут же перестал смеяться и вспомнил то, что мне говорили про мою знакомую Кайну Стан. Когда нет бревна рядом, мы хватаемся за соломинку, не правда ли? Мне удалось встретиться с Кайной, и буквально через день меня выпустили на свободу да ещё извинились за то, что обращались со мной недостаточно вежливо. Дальнейшая моя судьба не представляет никакого интереса для потомства. Одно могу сказать вам по секрету: разве я в чем-нибудь откажу Кайне Стан, если даже из-за этого мне будут грозить неприятности?

Если бы Кронин мог ему поверить! Какие возможности открылись бы перед ним. Действуя в одиночку, он бы рискнул не задумываясь. Но он знал, что по его следам пойдёт Иван. Что, если, захватив и опознав его, Алексея Кронина, далийцы расставляют теперь хитрые сети для его товарищей? Краем глаза Алексей следил за Сайном. Но что стоили его наблюдения за человеком из чуждого и непонятного мира! А Сайн, который, в свою очередь, внимательно разглядывал Кронина, вдруг спросил:

— Хотите, я открою вам один секрет? — И, не дожидаясь ответа Кронина, с пафосом сказал: — Я вовсе не альтруист.

Кронин недоуменно смотрел на него.

— Да-да, — повторил Сайн. — Я совсем не альтруист. Я не люблю, когда другим хорошо, а мне плохо. Я люблю, когда мне хорошо! И разве это не естественно? Представим себе на секундочку такую фантастическую картину: вы отсюда бежите, допустим, с моей помощью. Вы бежите, а я остаюсь. Представьте себе! Разве это не было бы с моей стороны отчаянной глупостью? Меня пристрелили бы за это, вот и все. — Он покачал головой. — А я ведь не исполнил свою заветную мечту, не побывал на Земле — на этой загадочной планете. Когда мне сказали, что там все равны, равны не декларативно, а по существу, я долго смеялся, такой невозможной показалась мне подобная ситуация. Тогда ведь я считал себя лучше и выше других. А когда судьба обошлась со мной так сурово, я стал смотреть на Землю уже другими глазами.

— Что вы хотите делать на Земле?

— Как это что? — вздёрнул брови Сайн. — Я хочу посмотреть, как живут люди, и если они живут хорошо, то почему бы мне не остаться с ними? Ведь это возможно?

— Возможно. Только, — Кронин улыбнулся, — что такое хорошо? Это ведь растяжимое понятие. И что такое плохо?

— Плохо, когда ты делаешь совсем не то, что хочешь и что противоречит твоей натуре. Плохо, когда так проходит год за годом и постепенно над тобой нависает тень эвтаназии.

— Эвтаназии? — переспросил Алексей.

— Именно. А вы верите басням, что старики в Даль-Гее занимаются воспитанием молодого поколения? Разве для этого не хватает молодых? Разве для этого нет умроков? Разве для этого нет сумасшедших матерей, у которых, несмотря на все усилия, не удалось вытравить их слепой любви к беспомощным младенцам и которые готовы на все, чтобы оказаться возле своего ребёнка? Старики! Они однажды засыпают и не просыпаются. Можете мне верить, я ведь врач. Вы мне нравитесь, у вас честные глаза, и я могу сказать вам, что многие далийцы влюблены в Землю. Они охотно бы отправились туда погостить на неопределённый срок, но им заморочили головы. Им говорят: «Каждый, кто надолго останется на Земле, превратится в умрока».

Сайн засмеялся, очень довольный тем, что озадачил Кронина.

— Позвольте, но как можно верить в такую глупость? Алексей передёрнул плечами. — Кайна была па Земле довольно долго, она же не стала умроком!

— Кайна — роллина! — наставительно ответил Сайн. — У неё безупречная наследственность.

— При чем тут наследственность?