В дебрях Кара-Бумбы

Бабушка взялась за два провода и вдруг, закатив глаза, побледнела и затряслась. Шнур выпал из рук.

— Что ты со мной, чертёнок, делаешь? — еле слышно проговорила бабушка.

— Ну зачем же ты берёшься за оголённое место? — сказал Вася, глядя на бабушку, которая держалась за сердце.- Вот тут надо брать…

Он смело взял два провода, и вдруг — треск! В руках у него что-то ослепительно вспыхнуло, и в комнате потух свет.

Секунду спустя бабушка тихо спросила:

— Васенька, жив, голубчик?

— Жив, жив,- прохрипел Вася.- Это ерунда, короткое замыкание. Я вилку позабыл из штепселя выдернуть.

И сразу в коридоре захлопали двери, послышались голоса.

— У вас тоже погасло? — спросила Марья Ивановна.

— Погасло,- ответила Клеопатра Сергеевна.- Постучите Тимофею Петровичу…

Послышался стук в соседнюю комнату, а за ним шёпот:

— Тимофей Петрович, а Тимофей Петрович, погасло…

Никто не откликался.

— Спит,- сказала Марья Ивановна.- Надо электромонтёра.

— Подождите,- вдруг сказала Клеопатра Сергеевна.- Зачем электромонтёра? У нас ведь Вася электричество сдал.- И громко позвала: — Вася, иди сюда!

На лестничной площадке свет тоже не горел. Расставив деревянную стремянку, Вася со свечой в руках стал осматривать пробки. Собственно говоря, он не знал, что тут надо было делать. А что-то делать всё-таки надо было. Стремянку поддерживали бабушка, Клеопатра Сергеевна и Марья Ивановна.

— Предохранитель баббитовый сгорел,- сказал Вася, вспомнив, что о таких предохранителях писалось в книжке по физике.

— Предохранитель сгорел,- пояснила бабушка соседям.

— Контакт отсутствует,- сообщил Вася.- Переменного тока нет.

— Контакта нет,- опять пояснила бабушка.- Он у меня всё понимает. И про закон какой-то говорил, и чуть не убил…

Долго возился Вася с пробками. Он их то вывинчивал, то ввинчивал обратно — на распределительном щитке пробок было много,- а свет в квартире не зажигался. Наконец, когда с четвёртого этажа кто-то закричал: «Кто там, чёрт вас дери, с пробками балуется?» — Вася слез со стремянки.

— Тут, наверно, что-нибудь с трансформаторной будкой не в порядке,- сказал он.- Я бы посмотрел её, да не имею права. Надо электромонтёра звать. Я схожу.

Электромонтёра дома не оказалось. Жена сказала, что он придёт часов в двенадцать ночи.

«Вот опозорился,- подумал про себя Вася,- и целый вечер в темноте сидеть».

Но когда Вася вошёл к себе в подъезд, на лестнице уже горел свет. Вася кинулся наверх. Кто бы это мог починить?

На площадке перед квартирой никого не было, и также не было деревянной стремянки. Вася влетел в комнату:

— Бабушка, кто починил?

— Да кто, кто… Тимофей Петрович, вот кто,- ответила бабушка хмуро.- Он, оказывается, и не спал, хотел посмотреть, как ты исправишь, а ты…- И бабушка махнула рукой.

В это время позвонил по телефону папа:

— Вася, что по физике получил?

— Четвёрку! — сказал Вася, но прежней радости в его голосе уже не было.

Записка

Федю Зайцева с позором выгнали с урока. И мало того — выгнали, Клавдия Сергеевна ещё написала записку отцу: «Уважаемый товарищ Зайцев, прошу обратить внимание на поведение Вашего сына,

За последнее время Федя очень разболтался: на уроках подсказывает, много разговаривает со своей соседкой, а сегодня пытался кукарекать из-под парты».

— Покажешь эту записку папе,- сказала Клавдия Сергеевна,- и пускай он на ней распишется. Понял?

— Понял,-угрюмо ответил Федя и стал собирать книжки. «Ох и вредная у нас учительница!» — подумал он.

Но кто его дёрнул кукарекать? Сидел бы себе спокойно, и от отца бы не влетело. А теперь пойди покажись ему со страшной запиской. Отец такой выговор закатит — не обрадуешься. И во всём виновата Софка. Это она всё подбивала: «А ну-ка, Федя, кукарекни! Все мальчишки должны быть смелыми». Ну, Федя и показал себя. Софка-то осталась в классе, а он… ох и жизнь пошла!

Вообще эта Софка была какая-то странная девчонка. Федя сидел на задней парте один, а Софка взяла переложила к нему свой портфель и заявила: «Мне отсюда лучше на доску смотреть. Я дальнозоркая. Теперь будем вместе».

Федя хотел было взбунтоваться, но, увидев, что у Софки на руке настоящие часы, смирился. С часами хорошо сидеть, можно в любое время узнать, сколько минут остаётся до конца урока.

Ну и с тех пор у них и пошло: что ни урок — то сплошные разговоры с Софкой и сплошные замечания от учителей.

Отец у Феди работал мастером на заводе. Человек он был строгий, молчаливый. А если уж скажет слово, как топором отрубит. Всё будет по-отцовскому. Например, запретил он Феде два дня выходить на улицу за то, что Федя сказал бабушке, что она разбирается в пионерских делах, как свинья в апельсине,- и Федя сидел дома как миленький. Или вот другой случай: Федя взял на своём велосипеде да и стал выделывать разные фокусы: управлять ногами, ездить задом наперёд, и врезался в дерево. На колесе образовалась «восьмёрка», руль был свёрнут, а рама поцарапана. Отец посмотрел на велосипед и сказал: «Хватит! Раз не умеешь беречь вещь, не будешь кататься целый месяц». И всё было, как сказал: Федя не катался ровно тридцать один день.

А какое наказание отец теперь выдумает — неизвестно.