В день плюща

– Если вы хотите знать мое личное искреннее мнение, – сказал он, – он человек из другого лагеря. Это шпион Колгена, вот что я вам скажу. Мол, пойдите и разнюхайте, что у них делается. Вас они подозревать не будут. Так-то, раскусили?

– Ну, бедняга Джо порядочный малый.

– Отец его был человек честный и порядочный, – согласился мистер Хенчи. – Бедный Лэрри Хайнс! Он многим помог в свое время. А все-таки я опасаюсь, что наш общий приятель не больно честен. Понимаю, что без гроша нелегко, а вот шпионить – убей меня бог, этого я не понимаю. Неужели и капли самолюбия в нем не осталось?

– Не очень-то он мне нравится, – сказал старик. – Пусть работает на своих, а тут нечего вынюхивать.

– Не знаю, – сказал мистер О'Коннор с сомнением, доставая курительную бумагу и табак. – По-моему, Джо Хайнс – человек честный. Он и пером ловко орудует. Помните вы ту штуку, что он написал?

– Люди с гор и все эти фении[7] больно уж ловки, скажу я вам, – заметил мистер Хенчи. – Хотите вы знать мое личное и искреннее мнение об этих шутах гороховых? Я думаю, добрая половина их состоит на жалованье у Замка[8].

– Ну, кто его знает, – сказал старик.

– Я-то знаю, – сказал мистер Хенчи. – Они на побегушках у властей. Я не про Хайнса говорю... Нет, черт возьми, я считаю, что он не таков... Но есть один джентльмен с кривым глазом – понимаете, на какого патриота я намекаю?

Мистер О'Коннор кивнул.

– Близкий родственник майора Сэра![9] Стопроцентный патриот! Этот вам продаст родину за четыре пенса да еще будет на коленях бога благодарить за то, что есть что продавать.

В дверь постучались.

– Войдите! – сказал мистер Хенчи.

В дверях показался человек, похожий на бедного священника или бедного актера. Наглухо застегнутый черный сюртук плотно обтягивал его короткое туловище, и трудно было разобрать, какой на нем надет воротничок – духовного или светского покроя, потому что воротник потертого сюртука, в облезших пуговицах которого отражалось пламя свечи, был высоко поднят. На нем была круглая шляпа из жесткого черного фетра. Его лицо, блестевшее от дождя, напоминало желтый сыр со слезой, и только на скулах проступали два розовых пятна. Он неожиданно раскрыл огромный рот, как будто хотел выразить разочарование, но в широко распахнутых очень живых синих глазах одновременно отразились удовольствие и удивление.

– А, отец Кион! – сказал мистер Хенчи, вскакивая со стула. – Это вы? Входите же!

– Нет, нет, нет! – быстро заговорил отец Кион, сложив губы трубочкой, и казалось, что он обращается к ребенку.

– Войдите же, присядьте!

– Нет, нет, нет, – сказал отец Кион тихим, ласковым, бархатным голосом. – Не стану вам мешать! Я хотел только взглянуть, нет ли тут мистера Фэннинга.

– Он рядом, в «Черном Орле», – сказал мистер Хенчи. – Может, все-таки зайдете и присядете на минутку?

– Нет, нет, благодарю вас. У меня к нему небольшое дельце, – сказал отец Кион. – Благодарю вас, не стоит.

Он попятился, и мистер Хенчи, взяв один из подсвечников, подошел к дверям, чтобы посветить ему на лестнице.

– Не беспокойтесь, пожалуйста!

– Что вы, на лестнице так темно.

– Что вы, что вы, я вижу... Благодарю.

– Теперь дойдете?

– Да, дойду... Благодарю вас.

Мистер Хенчи вернулся с подсвечником и поставил его на стол. Он снова уселся перед камином. Несколько секунд все молчали.

– Послушайте, Джон, – сказал мистер О'Коннор, раскуривая папиросу другой карточкой.

– Да?

– Что он, собственно, такое?

– Спросите что-нибудь полегче, – сказал мистер Хенчи. – Их с Фэннингом водой не разольешь. Они часто бывают вместе у Кэвенаха. Он действительно священник?

– Вроде бы... То, что называется «паршивая овца». У нас их, слава господу, не так много, а все-таки есть... Несчастный, в общем-то, человек.

– А на что он живет? – спросил мистер О'Коннор.

– Опять-таки загадка.

– Он в какой церкви? Что он делает?

– Он сам по себе, – сказал мистер Хенчи. – Прости меня, господи, – прибавил он, – ведь я его не узнал, думал, что это человек из бара с дюжиной портера.

– А действительно, как насчет портера? – спросил мистер О'Коннор.

– У меня тоже в горле пересохло, – сказал старик.

– Я три раза спрашивал этого мозгляка, пришлет он портер или нет, – сказал мистер Хенчи. – Сейчас я еще раз его спросил, а он стоит себе в жилетке, облокотившись на стойку, и шушукается с членом муниципалитета Каули.

– А что ж вы ему не напомнили? – сказал мистер О'Коннор.

– Так, не хотел подходить, пока он разговаривает с членом муниципалитета Каули. Подождал, пока он меня заметит, и сказал: «А как насчет того дельца, что я вам говорил?» – «Все будет в порядке, мистер Хенчи», – сказал он. Да что там, этот мальчик-с-пальчик и думать о нас забыл.

– Там что-то такое затевается, – задумчиво сказал О'Коннор. – Вчера я видел, как все трое перешептывались на углу Саффолк-Стрит.

– Кажется, я знаю, какое дельце они затеяли, – сказал мистер Хенчи. – Теперь, если хочешь стать лорд-мэром, занимай у отцов города. Тогда они тебя сделают лорд-мэром. Клянусь богом! Я и сам подумываю, не сделаться ли мне отцом города. Как, по-вашему? Гожусь я?

Мистер О'Коннор засмеялся.