В деревню за любовью

Яна собралась в Тополя, вместо папы. Извиниться перед Дашей и её сыном. Чего проще-то? Светка одобрила этот план. Сердце забилось чаще, когда девушка подумала об Алексее. Почему-то вспомнилась скромная деревенская комнатка, узкая кровать и они с Лёшкой, обнажённые…

Знакомые Тополя были совсем незнакомыми. Сильный ветер кидал в лобовое стекло мелкие листья. Солнца не было видно за тяжёлыми, низкими облаками. Накрапывал противный, нудный осенний дождик. Яна ненавидела щётки, но пришлось включить. Они мельтешили перед глазами и раздражали. Позитивный настрой девушки растворился в гадкой погоде… Опять с сердцем приключилась аритмия, когда она не спеша ехала знакомыми улочками. Много раз она ходила здесь пешком. Яна не решилась подъехать прямо к Дашиному дому: «Пройдусь, разведаю обстановку. Может, Лёшка опять крутится в своём сарае. Сезон мотоциклов ещё не закончился…»

Алексея не было, и Даши – вообще никого. Яна прошла в знакомую калитку, зябко пряча руки в карманы стёганой куртки. Зря она оставила шапку и перчатки в машине. Помедлила на пороге.

«Звони же, смелая ты моя», – язвил внутренний голос.

Яна не успела нажать на кнопку. Дверь распахнулась сама.

– Ничего себе, какие люди! – ахнула Аня, надвигаясь на перепуганную девушку.

– Я могу видеть Дарью Сергеевну?

– А больше тебе ничего не надо?! – Анька прям зашипела. – А ну-ка, иди отсюда подобру-поздорову.

Она больно схватила Яну за плечо и практически стащила со ступенек.

– Я извиниться хотела…

– Извиниться она хотела, – передразнила её женщина, – совесть приехала очистить, душу облегчить. А Дашке-то это зачем?

Аня перевела дыхание.

– Убирайся. Не пущу тебя к ней. Она только успокоилась… – приговаривала она, подталкивая Яну назад, к калитке.

– Хоть Алексея позовите, – жалобно прошептала девушка.

– Ага, – зло усмехнулась Аня, – езжай в Калининград, а сюда дорогу забудь. А то все волосы тебе повыдергаю, – повысила голос Дашина сестра.

В полной растерянности Яна возвращалась к машине: при чём здесь Калининград? Что Алексей там делает? Утром казалось, что это легко: сказать «извини» и всё! Получается – этого недостаточно.

– Мариночка, милая.

«Знакомый голос», – подумала Яна.

– Марина…

Пауза.

– Ма-ри-на… – на всю улицу кричала пожилая женщина. Оглянулись все, кто находился поблизости, и тут Яна поняла, что это ей кричат. Она обернулась.

Её догоняла Нина Антоновна. Запыхавшись от быстрой ходьбы, она радостно сообщила:

– Я-то думаю: ты, не ты?

Люди глазели на них, особенно на Яну и, не стесняясь, перешёптывались, также нескромно показывая в её сторону пальцем.

– Пошли, – позвала старушка.

Несколько месяцев Яна жила по соседству, но ни разу не была в гостях у Нины Антоновны. В её небольшом доме было совсем скромно: старый трельяж с посудой. Диван накрыт покрывалом с яркими розами под цвет паласа – такого же разнопёрого. На стене висела большая рамка, в которую хаотично были натыканы чёрно-белые фотографии. Рядом на стене – портрет молодой и красивой хозяйки. На деревянном столе громко тикал будильник на железных ногах. Тут же стояла настольная лампа, экономно раздавая электроэнергию.

Пожилая женщина усадила Яну на стул и радостно спросила:

– Чайку попьём?

Девушка не очень хорошо соображала: кажется, кивнула головой в ответ. Неприятный осадок не проходил, а усугублялся с каждой минутой. Полная кружка с кипятком так и стояла перед ней.

– Ты какими дорогами к нам?

– Может, вы мне поможете, Нина Антоновна? – ответила Яна вопросом на вопрос. – Хотела Алексея увидеть. Не знаете, где он?

– Так где ж ему быть – в армии!

– Где?!

– Служит.

– Он же учиться собирался.

– Так ты не знаешь ничего! – покачала головой пожилая женщина. Старушка обрадовалась, что у неё появился заинтересованный слушатель. Она с удовольствием расскажет Яне обсуждаемые всеми в деревне новости:

– Наворотила ты делов, Маринка. Как уехала, Алексей сам не свой стал. Даже пить начал, экзамены то ли плохо, то ли вовсе не сдал. А куды ж тогда? Только в армию. Мать его извелась совсем. Он же для неё единственная радость, свет в окошке. Хахаль Дашку, конечно, тут же бросил. Им, московским, поразвлечься бы, да без проблем, а как неудобства начались – он и в кусты. Теперь вот баба одна совсем осталась…

«Всё! Хватит! Хватит! Хватит! Замолчите! – стучало в голове у Яны. А старушка болтала и болтала, беззлобно выкладывая все подробности. – Я не виновата! Это не я!»

Девушку затрясло. Нина Антоновна ещё что-то говорила, но Яна встала и пошла к выходу.

Она выбежала на улицу и стала хватать ртом холодный воздух. Выглядело это довольно странно. Яна побежала к машине, села и поехала. Знакомые поля проносились за окном иномарки всё быстрее и быстрее. Девушка так напрягалась, что заболели стиснутые зубы, заныли мышцы в руках и ногах.

«Что я натворила? Я не планировала этого! Господи, что делать? Что же делать?» – в отчаянии спрашивала Яна у унылого осеннего пейзажа за окном.

Дорога крутилась то вправо, то влево. Дождь усиливался. Щётки стали работать усерднее. Яна крепко вцепилась в руль – пальцы даже побелели. От напряжения сводило челюсти.