В дни поражений и побед

... И когда у каменной стены церковной ограды перед отделением курсантов, хмуро опустив головы, встали четыре человека, Сергей холодно и твердо произнес слова роковой команды...

А на другой день, после трехнедельного скитания, эшелон быстро уносил их домой - в Киев.

Запыленные, загоревшие, с маршем прошли возвратившиеся курсанты по городу.

Встреча была устроена торжественная. Даже начальник курсов пробормотал несколько приветственных слов, поздравляя их с благополучным возвращением.

На следующий день были похороны убитых товарищей. Среди огромного скопления народа Сергей на мгновенье увидел Эмму. Она внимательно всматривалась в проходящие ряды и, казалось, кого-то искала.

Он был в строю и потому сказать ей ничего не мог.

X.

Николаю сделали операцию и вынули круглую свинцовую пулю.

- Эдакая мерзость застряла, - сказал доктор, взвесивши ее на ладонь. - Сразу видно, что из дрянного револьвера.

Когда Сергей выходил из курсового лазарета, ему передали, что его хочет видеть какая-то девушка.

Он спустился в садик и увидел там Эмму. По ее похудевшему лицу и по беспокойному взгляду не трудно было догадаться, о чем она хочет спросить.

Сергей, не дожидаясь расспросов, рассказал ей все сам.

- Ему теперь лучше?

- Да... Вот что, - добавил он немного подумавши, - вы приходите дня через три, и мы вместе к нему сходим.

Эмма ответила благодарным взглядом.

Здоровье Николая начало значительно улучшаться, и через несколько дней он уже мог слегка поворачиваться со спины на бок.

Эмма пришла, как они условились, - после строевых занятий. У входа в лазарет надели белые халаты и прошли к Николаю.

- Мы к тебе сегодня в гости, - проговорил входя Сергей.

Николай радостно взглянул на него.

- И ты пришла? - спросил он Эмму.

- Пришла, - смеясь ответила она.

- А как же дома?

По лицу Эммы можно было видеть, что это обстоятельство теперь беспокоило ее мало.

Сергей вышел, а они долго и оживленно болтали, как хорошие старые друзья.

- Ты изменилась, Эмма, - заметил Николай.

- Может быть, Коля. Я так много думала за последнее время.

- О чем?

- Обо всем! Досадно становится. Жизнь течет так скучно. Кругом что-то делается, кипит, а тут - все одно, все одно и то же. Помнишь, - улыбнулась она, - как ты на меня из-за петроградских работниц рассердился?

- А зачем же ты тогда спорила, - заговорил он после некоторого молчания, - а зачем в церковь... Глупая девочка! - вдруг закончил он мягко, точно большой человек, выговаривающий маленькому ребенку.

Когда они прощались, то Николай крепко пожал ей руку и сказал полусерьезно-полушутя:

- Думай только больше и глубже и обо всем!

- Сначала о тебе, а потом обо всем.

- Почему? - и он мельком поймал ее глаза. Она чуть-чуть улыбнулась, хотела что-то от дверей добавить, но не сказала и вышла.

XI.

Был праздник; утром поверки не производились, и многие повставали несколько позднее, чем обыкновенно. Утро стояло жаркое, солнечное, и курсанты разбрелись по роще и садику, прогуливаясь и отдыхая.

Сергей только что направился по направлению к пруду, думая искупаться, как вдруг внезапно по окрестностям покатились торопливые, четкие переливы сигнала "тревога".

"Это - уже не сбор", - мелькнуло у него в голове. И он стремительно помчался наверх к пирамидам с винтовками.

Никто ничего не знал, только командир батальона громовым голосом кричал: "Строиться... быстро!" И почти что на-ходу построившимся курсантам подал команду: "За мной бегом марш".

Вот и знакомая роща, налево - насыпь, город кончается, что это такое?

- По окраине города от середины в це-епь!

Запыхавшиеся курсанты быстро рассыпаются, тарахтит по земле пулемет.

Вот оно что! Во весь опор мчатся на курсантов какие-то всадники, и быстро снимается с передков чья-то батарея.

- Ого-онь! - раздается команда.

И цепь, опередившая в развертывании на несколько минут неизвестного противника, жжет его огнем своих пуль.

Кто-то падает, тщетно пытается изготовиться к выстрелам батарея. Поздно! - слишком силен огонь курсантов.

- Прекратить стрельбу! Сдаются!

И цепь, бросаясь вперед, завладевает батареями загадочного противника.

- Кто же это? - слышатся недоумевающие голоса победителей.

И вдруг от края до края что-то быстро передается и перекатывается по цепи, и через минуту у всех на устах: "Багумский полк восстает", "Багумский полк - изменник".

Сергей хмурит брови, он начинает понимать, в чем дело. 9-й Багумский полк, - полторы тысячи человек, - самая крупная единица гарнизона.

- Дело - дрянь! - решает вслух он.

- А что?

- Полк большой, и если он серьезно заражен петлюровщиной, справиться будет трудно.

Захваченные орудия поставили на плацу, подходы к корпусу заняли сильными караулами.

Всю ночь собирались надежные части гарнизона - 6-е, 4-е, 5-е курсы, кавалерийские, а также мелкие партийные отряды. В девять часов утра полк выступил, к девяти ему предъявлен ультиматум - сдать оружие...

Киев точно вымер, по улицам извивались цепи, по углам к земле приникли пулеметы.

Еще несколько минут до срока. На автомобиле подъехал наркомвоен Украины и взглянул на часы. И почти в то же время вместо ответа с той стороны первою лентою резанул пулемет.