В добровольном изгнании [О женах и сестрах декабристов]

Записки Ивана Ивановича Пущина открывались письмом декабриста Евгению Ивановичу: «Как быть! Надобно приняться за старину. От Вас, любезный друг, молчком не отделаешься — и то уже совестно, что так долго откладывалось давнишнее обещание поговорить с Вами на бумаге об Александре Пушкине, как бывало говаривали мы об нем при первых наших встречах в доме Бронникова».[321]

Евгений Иванович буквально заставил записать воспоминания Е. П. Оболенского, В. И. Штейнгеля, Н. В. Басаргина; И. Д. Якушкин диктовал свои воспоминания сыновьям.

Е. И. Якушкин умер в 1905 г. Имя этого неутомимого собирателя наследия декабристов навсегда сохранится в истории.

Еще одна декабристская семья пустила прочные корни в русском освободительном движении.

После Октябрьской революции, в 1928 г., вышла в свет книга под названием «Три поколения». Ее автор — О. К. Буланова-Трубникова, внучка декабриста Василия Ивашева, дочь лидера женского движения М. В. Ивашевой-Трубниковой, участница революционной борьбы 70-80-х годов.

«У нас в семье, — вспоминает О. К. Буланова, — вообще существовал культ декабристов: о них, об их борьбе за свободу родного народа говорили с благоговением; мы с детства знали их всех в лицо в мамином альбоме и десятки раз слышали рассказы о 14 декабря».[322]

Маня Ивашева, старшая дочь декабриста, родилась 7 января 1835 г. в Петровском заводе. В 1839 г. счастливый отец писал о ней родным: «С каждым днем ста-новится все прелестнее, резвее и грациознее и уже теперь обещает много утешений в будущем».[323] Тогда еще В. П. Ивашев не знал, что ни у него, ни у его жены Камиллы никакого будущего нет. Когда сирот в 1841 г. привезли на попечение теток в Симбирскую губернию, их записали в купеческое сословие и именовали до 1856 г. Васильевыми.

Но как бы ни именовали детей, они получили прекрасное воспитание в семье сестры отца — Хованской. В просвещенной помещичьей среде их приучили к книгам, к серьезному чтению, обучали не только литературе, иностранным языкам и истории, но даже философии и естествознанию. Может быть, важнее всего этого были идеи гуманизма, товарищества, внушаемые детям, а также культ декабристов в семье, беспредельное уважение к В. П. Ивашеву и его товарищам, бережное сохранение всех бумаг, писем погибшего декабриста. Когда в 1848 г. в Поволжье разразилась холера, княгиня Хованская не только сама посещала больных, но и брала с собой старших детей и племянницу Машу. Отношения с крестьянами в имении были патриархальные, по крайней мере крепостных не притесняли.

В 1854 г. Маша выйдет замуж, у нее появятся собственные дети, которым она будет прививать «гуманные идеи и демократические, отчасти даже нигилистические воззрения»,[324] уважение к труду, сердечное отношение к окружающим, чувство долга и сознание важности общественных интересов. «Вообще атмосфера нашего дома, — вспоминает О. К. Буланова, — была пропитана идеями свободы, равенства и братства, имена тогдашних борцов за них, каковы Чернышевский, Михайлов, были мне знакомы с детства, а братьев Серно-Соловьевичей мы знали, как своих». [325]

Семейной идиллии, однако, не было. К. В. Трубников, пленивший когда-то невесту «главным образом, своим либерализмом и цитатами из Герцена»,[326] превратился в крупного предпринимателя, дома вел себя как деспот и самодур. Духовный разлад между супругами вскоре был оформлен и юридически. Мария Васильевна осталась с четырьмя детьми, из которых старшая Ольга еще не окончила гимназию.

М. В. Трубникова была не только сильным и энергичным человеком, но обладала обаянием, привлекала к себе честностью и искренностью, цельностью натуры. При всей широте интересов с конца 1850-х годов главным в ее жизни стал женский вопрос.

Вокруг Трубниковой в Петербурге складывается кружок передовой образованной молодежи. Ядро кружка составляют М. В. Трубникова, Н. В. Стасова, А. П. Философова. Их цель — борьба за права и знания для женщин.

Начинают с филантропического «Общества дешевых квартир и других пособий» для нуждающихся женщин.

Следующий шаг — создание женской артели «Общество переводчиц-издательниц», как один из способов достижения экономической независимости женщины, обеспеченной самостоятельным трудом.

Наконец, движение за женское образование: петиции, ходатайства, приведшие к открытию Высших женских курсов в Петербурге (Бестужевских) и в некоторых других городах.

Логика общественного движения часто приводит к смыканию легальной, разрешенной правительством деятельности с нелегальной. Мария Трубникова и ее младшая сестра Вера, всегда стоявшая рядом, не были революционерками, хотя оказывали услуги нелегальным; с братьями Серно-Соловьевич их связывала давнишняя дружеская близость, с выходом Веры замуж за А. А. Черкесова появились и родственные отношения с подпольем.