В долине Маленьких Зайчиков

Коравье долго лежал с открытыми глазами рядом с женой и думал. Когда он принял гостем в свою ярангу Еттытегина, он не предполагал, что в его жилище повадятся ходить люди из другого мира. Коравье рассуждал: пришли, уйдут и не вернутся назад, чтобы не тревожить людей, избравших себе жизнь по древним законам. А теперь Коравье был уверен, что они еще не раз возвратятся. Как жить дальше? Как уберечься? Нельзя жить рядом и сторониться друг друга, как дикие звери…

Коравье тяжело вздохнул.

Росмунта зашевелилась и заботливо спросила:

– Может, поднять полог?

– Ты лежи, – ласково ответил Коравье, – я сам.

Он отвернул полог. Через дымовое отверстие в рэтэме яранги лился спокойный свет летней ночи.

Росмунта сквозь сон услышала притопывание по земляному полу чоттагина.

– Кто там? – спросила она.

– Вэтыкэй, – ответил мальчишеский голос. – Старейшины стойбища просят прийти твоего мужа.

– Эк-кой! – ответил проснувшийся Коравье и быстро оделся.

Солнце еще не поднялось, но уже освещало вершины гор. Кругом стояла тишина раннего утра. Речная вода тихо плескалась в ожидании солнечного луча. День обещал быть жарким. Коравье услышал тонкий комариный писк и подумал: надо отогнать стадо на ветреный склон хребта, где меньше гнуса.

Коравье встретили настороженным молчанием. Никто не сказал привычного и обязательного «етти». Кроме Арэнкава и Мивита, здесь было много других жителей стойбища. В дальнем конце чоттагина Коравье увидел Инэнли.

Коравье постоял и направился к пологу, где восседали Мивит и Арэнкав. Оба были мрачны и исподлобья смотрели на пастуха.

– Мы тебя позвали, чтобы спросить, – сказал Мивит.

– Да, для этого мы тебя разбудили, – подтвердил Арэнкав.

– Мы узнали, что ты опять говорил с людьми не нашего мира, – продолжал Мивит.

– Указал им дорогу, чтобы железные чудовища срывали полозьями олений корм, – поддакнул Арэнкав.

– Ты угощал их в своей яранге и кормил их собак…

– Мы хотим знать, зачем ты это делаешь? – строго спросил Арэнкав.

– Кто позволил тебе предавать забвению заветы мудрейшего Локэ?!

Коравье обвел взглядом сидящих в чоттагине. У всех в глазах он видел отчуждение.

– Люди, – тихо начал Коравье. – Законы тундры повелевают нам оказывать гостеприимство любому человеку, будь он даже твоим заклятым врагом. Поэтому я принимал в своей яранге путников. Вы сами – Арэнкав и Мивит – сказали мне весной: надо принять гостя. А вчера проезжающие спросили у меня дорогу в долину Омваама… Или я должен был направить их по ложному пути? Справедливый закон помощи появился задолго до того, как родился мудрейший Локэ, и он не унес его с собой… Если мы собираемся придерживаться древних обычаев, почему должны отказываться от нашего закона гостеприимства и помощи человеку?

– Подумай, о чем говоришь! – крикнул Мивит. – Люди, которым ты указал дорогу, заточают тех, кто не желает идти в колхозы, в мрачные жилища без света и воздуха, разве ты не слыхал об этом?

– Если я виноват, люди, то скажите в чем?

– Мы уже сказали, в чем ты виноват, – уже мягче заговорил Мивит. – И другим хотим сказать: не ждите добра от пришельцев. Не разговаривайте с ними, не давайте им еду, не показывайте дороги. Пусть умер Локэ, но его мудрые слова остались с нами, и они поведут нас! в жизни.

– У нас есть радостная весть для вас, – сказал Арэнкав. – Эльгар снова обрел силу и способность общаться с духами, путешествовать в мир умерших. С помощью священного гриба-вапака[7] он провел ночь у Локэ, в мире без печалей и радостей, без яркого света и теней. Локэ знает о нашей жизни и надеется, что мы сохраним стойбище таким, каким он его оставил…

Только теперь Коравье увидел сидящего в полутьме на бревне-изголовье дряхлого Эльгара. Старик ослабел и весь дрожал. Дурман гриба-вапака еще не вышел из его тела и мучил старческий желудок. Шаман озирался дикими глазами и выплевывал горькую слюну.

Когда-то Эльгар считался искусным шаманом. Он умел подражать крику любого зверя, предсказывал погоду, лечил людей и оленей, а в камланиях был неутомим. И быть бы ему могущественным шаманом, если бы не Локэ. Мудрейший использовал ошибки и промахи Эльгара, чтобы подорвать доверие к нему. Когда шаман завирается, не так уж трудно убедить людей, что он потерял колдовскую силу и духи не удостаивают его доверием быть посредником между ним и живущими. Бывший шаман превратился в обыкновенного пастуха, не отличающегося особой силой и выносливостью… Прошло много времени, и все стали забывать о том, что когда-то Эльгар был шаманом. Теперь он воспрянул. Правда, это был уже дряхлый волк без зубов…

Старик встал с бревна и хриплым, дрожащим голосом изрек:

– Пусть наши уши останутся глухими, а глаза слепыми, если доведется встретить человека не нашего стойбища. Имейте терпение, и Локэ укажет путь избавления От пришельцев. Он продолжает думать о нас…

Все вышли из яранги. Инэнли остановил Коравье и смущенно сказал: – Я виноват, не сдержал языка.

Коравье хмуро посмотрел на друга, ожидая объяснений.