В доме коммерции советника (дореволюц. издание)

– Не понимаю, бабушка, почему ты вывела то заключеніе, что Брукъ идеалистъ? – сказала она со сверкающими глазами. – На мой взглядъ онъ выразился объ этомъ вопрос сухою прозою. По его росписанію мы должны отказаться отъ комфорта, не заниматься умственнымъ развитіемъ, а варить супъ простолюдинамъ. Мы даже не въ прав защищать тишину нашего парка, потому что мшаемъ мальчикамъ шумть подъ нашими окнами и стсняемъ ихъ свободу. – Она рзко засмялась. – Впрочемъ такіе филантропы частенько ошибаются въ своихъ симпатіяхъ. Случись съ ними такое столкновеніе какъ съ нами, и они точно также отстронятъ его, какъ и мы.

– Мн нечего терять, – сказалъ докторъ слегка улыбаясь.

Флора быстро прошлась по комнат; ея маленькіе локончики развивались по воздуху, а тяжелый бархатный шлейфъ волочился по мраморному полу.

– Съ сегодняшняго утра ты не имешъ права говорить этого, Брукъ. Мн сказалъ Морицъ, что ты сдлался домовладльцемъ. Такъ ты не шутя ршился купить эту хижину по ту сторону рки, и тмъ осуществилъ свою угрозу.

– Мою угрозу?

– Какъ-же прикажешь иначе назвать ту ужасную перспективу будущности, которую ты мн готовишь? Ты вдь самъ сказалъ вчера, что на сбереженныя деньги покупаешь клочокъ земли, который мн ужасенъ своей нищетой и безобразіемъ. Но для чего ты купилъ эту землю – мн очень интересно знать, вдь не для того-же, что-бъ любоваться ея видомъ и потому я спрашиваю тебя серьозно: кто долженъ тамъ жить?

– Твоя нога можетъ не вступать туда; если ты не хочешь.

– И не пойду, въ этомъ ты можешь быть совершенно увренъ…

Докторъ такъ многозначительно посмотрлъ на молодую особу, что голосъ ея замеръ и она невольно остановилась.

– Я назначилъ этотъ домъ для моей тетушки и оставляю для себя только одну комнату, гд буду заниматься лтомъ въ свободные часы, – сказалъ Брукъ боле спокойнымъ голосомъ, чмъ можно было ожидать.

– Желаю вамъ веселиться! Такъ это будетъ лтнимъ убжищемъ! А гд-же вы будете жить зимою!

– Зимою я буду довольствоваться зеленымъ кабинетомъ, который ты мн сама назначила въ нашей будущей квартир.

– Откровенно говоря, наша квартира мн больше не нравится. Окна выходятъ на большую улицу и этотъ вчный шумъ будетъ мшать мн заниматься.

– Въ такомъ случа я заплачу хозяину неустойку и поищу другую, – отвтилъ Брукъ съ невозмутимымъ хладнокровіемъ.

Флора пожала плечами, отошла отъ него и стала передъ сестрами. Кети показалось, что прекрасная невста топнула ногою; она посмотрла въ потолокъ и какъ будто хотла сказать:

– Боже мой, неужели ничего на него не дйствуетъ!

Въ эту минуту президентша такъ громко позвонила, что звонъ колокольчика раздался по всему длинному корридору. Пожилая дама казалась нсколько оскорбленною – въ ея присутствіи такія безтактныя выходки были непозволительны.

– Ты врно составила себ печальное мнніе о гостепріимств въ дом твоего зятя, Кети, – сказала она молодой двушк. – Тебя даже не попросили снять дорожную кофточку и не предложили теб стула; вмсто этого ты волею неволею должна выслушивать неинтересныя распри и стоять на холодномъ каменномъ полу, между тмъ какъ тамъ лежатъ теплые, мягкіе ковры. – Съ этими словами она указала на противоположный уголъ комнаты, заставленный чудною рзною мебелью и устланный дорогими узорчатыми коврами, затмъ, она обернулась къ вошедшему лакею и велла приготовить нсколько комнатъ для молодой гостьи.

Этимъ кончилось всеобщее напряженное состояніе, совтникъ поспшилъ снять съ Кети кофточку, а Генріэтта вышла изъ зимняго сада, унося съ собою свою бдную голубку.

– Разв вы не желаете напиться съ нами чаю? – спросила президентша Брука, видя что онъ собирается уходить.

Докторъ вжливо извинился, объясняя свое удаленіе тмъ, что его ждутъ еще больные – причина весьма основательная, но тмъ не мене Флора саркастично улыбнулась и посмотрла на него; сдлавъ видъ, что не замчаетъ этой улыбки, онъ подалъ ей руку, простился съ совтникомъ и съ особеннымъ почтеніемъ поклонился Кети, такъ какъ для него она все еще была посторонней двушкой, пріхавшей изъ чужой стороны.

– На будущее время, Флора, прошу тебя избавить меня отъ подобныхъ безтактныхъ сценъ, – сказала президентша нахмуривъ брови и возвысивъ голосъ. – Ты имешь полную свободу дйствій и можешь достигать своей цли какими путями желаешь – я никогда не становилась теб на дорог, но я ршительно запрещаю теб выводить сцены в моемъ присутствіи и прошу тебя не забывать этого.

– Хорошо, милая бабушка, – отвчала Флора съ насмшливою улыбкою, – но сознайся, что ты хочешь этимъ сказать: пускай въ этомъ дом совершится убійство, или пожаръ, – все равно, лишь бы это не касалось до президентши Урахъ… Отлично, я и не буду этого больше длать. Нашъ домъ настолько великъ, что я могу избавить тебя отъ выслушиванья моихъ сужденій. Я только боюсь потерять всякое терпніе.

– Флора! – вскричалъ совтникъ умоляющимъ голосомъ.

– Хорошо господинъ фонъ Ремеръ! Я очень хорошо знаю, что должна принимать теперь во вниманіе твое новое дворянское достоинство. Боже мой! Я должна выносить все это на своихъ плечахъ! За что я обречена на всеобщую ненависть?