В доме с высокими потолками

— Я нарочно встала пораньше, чтобы мы могли проведать Вилли. Он вчера спрашивал о вас, и, я думаю, ему будет приятно, если мы первыми поздравим его.

— Вы правы, – она и сама об этом думала ночью.

— Тогда нам стоит поспешить. Миссис Глендовер собирает всю прислугу в гостиной ровно в восемь.

Они поднялись по лестнице и стали у двери в комнату Вилли. На стук никто не ответил, и Эмма заглянула в комнату.

— Никого нет, идемте.

Эмма вошла первой, а она следом за ней. Закрыв за собой дверь, обе направились к кровати мальчика. Вилли еще спал. Его взъерошенные волосы разметались на белой подушке, а перевязанная рука лежала поверх шерстяного покрывала. Она коснулась лба мальчика — жара не было, и его сон был еще крепким.

— Похоже, он заснул только под утро, – она повернулась к Эмме, — нам лучше зайти после завтрака.

По случаю праздника миссис Глендовер выбрала темно-вишневый чепец и выглядела теперь весьма почтенно во главе обеденного стола. Все гости лорда Элтби отправились в церковь пешком, и пока их ожидали к завтраку, миссис Глендовер не преминула еще раз напомнить о распорядке дня. В заключение своей речи она поздравила своих подопечных с праздником и пожелала всем благополучия в следующем году. И уже спустя минуту комната наполнилась дружескими рукопожатиями и пожеланиями долгих лет.

— А вот и вы, дорогие мои, — миссис Глендовер скоро оказалась возле них, — леди Увелтон привезла пожертвования для деревенских детишек, и ей понадобится наша помощь. А пока гости не вернулись, мы все вместе отправимся пить чай…

Среди всего прочего на столе были книги, журналы и замшевый тубус с картами. Теплые вещи и вязаные носки, уложенные горой на полу, напоминали ей о сельской жизни и безмятежных днях своего детства. А вот куклы в атласных платьях и красочные животные были в диковинку. Они больше привлекли внимание Эммы.

И пока Эмма раскладывала игрушки перед собой, она увлеклась повестями с множеством незатейливых картинок для самых маленьких. Так она ожидала прихода леди Увелтон. Завтрак длился уже больше часа, отчего ожидание становилось все более тревожным. Но вот дверь в гостиную открылась, и на пороге появилась молодая особа в лиловом платье, воздушная ткань которого заполнила весь проем, а голос, последовавший за ней, без сомнений, принадлежал миссис Глендовер.

— Как видите, леди Увелтон, все готово. Мои девочки с радостью помогут упаковать одежду и игрушки.

Она увидела девушку с тонкими чертами лица, большими серыми глазами и безупречной осанкой. Но удивительным было другое: ни выражение этого лица, ни манера держать себя не выдавали в ней, как часто любила говорить миссис Глендовер, панического страха. Ничего, кроме умиротворения и, быть может, едва уловимой печали в глазах. Она, как никто другой, могла распознать в человеке скрытое беспокойство и была твердо убеждена, что волнение трудно прятать за маской безразличия.

С чем она и могла согласиться, так это с особым цветом лица леди Увелтон. Прозрачная кожа была столь бледна, сколь и нежна. Пред ней представилось необычайное сочетание бледных скул и алых губ. Она посчитала это красивым, равно как и саму леди Увелтон, смотревшую прямо, открыто, и без тени смущения.

Прислуга занялась упаковкой книг, игрушек и теплых вещей в плотную бумагу. Присоединившись к общему делу, она продолжила незаметно для остальных изучать леди Увелтон, но та лишь однажды заговорила с миссис Глендовер. Она услышала приятный, мелодичный голос, который хозяйка сумела наделить особой интонацией. Ей все нравилось в этой девушке. Именно такими ей казались лучшие представители высшего света, обладающие ясным взглядом и безукоризненными манерами. И при всем этом лорд Элтби выказывал явное и неприкрытое пренебрежение к скорому браку с леди Увелтон. Она не могла найти ни одного изъяна в мягких чертах лица и тонком стане молодой женщины, окутанном в такие не присущие для зимы цвета и ткани. Подобной возвышенной красотой нельзя было не восхищаться, но привычная требовательность лорда Элтби оказалась выше всей этой юношеской прелести и очарования.

Дверь в гостиную вновь широко распахнулась. На этот раз к ним присоединились две почтенные дамы, в которых она без труда узнала леди Увелтон и леди Келтинг. И если вчера вечером ей не удалось угадать кто из них кто, сегодня утром мать леди Увелтон выдала себя сама.

— Элизабет, дитя мое, тебе не обязательно в этом участвовать, – женщина была так же хороша, как и ее дочь, с той лишь разницей, что ее волосы уже слегка посеребрила седина, а в уголках таких же больших серых глаз собралось множество мелких морщин. Но все это было ей даже к лицу — куда больше, чем неодобрение в адрес благотворительного занятия дочери.

Мать так и не дождалась ответа от дочери. Молодая леди Увелтон снисходительно покачала головой и вернулась к разодетым игрушкам. Похоже, девушка обладала нехарактерной для такого юного возраста выдержкой. Она еще раз уверила себя в том, что леди Увелтон заслуживает искреннего и неподдельного интереса к своей персоне.